«…Как странно, еще несколько мгновений назад я ничего не знал об этой истории, рассказанной мне дедушкой огнем. А теперь я ощущаю себя звеном в этом мифе, ответственным за разрушение целого мира. Я уношу этот миф в себе, в ночь…»
Лео Пинонсой, пустыня Вирикута, Мексика, 2012
Сегодня у нас дневная церемония Хикури. Выдвинулись в пустыню с утра, даже не завтракая. К воротам гостиницы подъехал Педро. Он производит впечатление настоящего жителя пустыни. Песок и пыль въелись в кожу, в волосы, одежду. Лишь одни глаза горят ярким, даже яростным огнем. И ослепительная, дружеская улыбка.
Сам автомобиль пыльный и древний, как сама пустыня, внушает уважение. На нем хоть в ад и пекло.
Изнутри этот «шаманобиль», прозванный так моим другом, Вариди, выглядит еще необычней. Вместо ручника, у правой руки угнездилась настоящая змея, рядом с ней рог оленя. И хоть они из дерева, но сила и живость в них потрясающая. Я слышу, как дух Аяваски приветствует и поддерживает нас.
Ну, что же, в путь!
Через полчаса тряски по грунтовке останавливаемся. Это точка входа в пустыню. Педро совершает ритуал подношения духам. Еще утро, а жара уже потрясающая!
Въезжаем в пустыню. Еще полчаса беспощадной тряски и мы на месте.
Перед нами ритуальный круг, выложенный камнями, небольшой навес, запас дров. И все. Мы наедине с пустыней.
Вокруг разнообразие кактусов, сухой травы и колючек. Почти полное безветрие. В палящем мареве вдруг становятся видны вихри-смерчи, кружащие по пустыне. Один, другой, третий. Они кружат поодаль. Возможно, духи пустыни показывают себя, но издали. Что совсем неплохо.
Церемония началась. Педро тщательно разводит костер, а Надия, его жена, помогает ему. В мировоззрении индейцев уичёли, хранителей традиции хикури, дедушка огонь занимает одно из главных мест. Они считают энергию огня очень древней, старше солнца, пришедшей к нам из глубин космоса. И всегда, во всех церемониях, уичёли разводят костер. Они складывают костер особым образом, и вокруг него раскладывают каменный ритуальный круг, охраняющий священное церемониальное пространство. В этой пустыне много таких мест, и каждое обозначает, что здесь проходила церемония. Уичёли и другие индейцы приходят в эту священную пустыню многие тысячи лет.
Мы начинаем с ритуала знакомства с костром. Каждый из нас подходит к костру и обмахивает себя сухой веточкой, пропитывая ее своей энергией, после чего кладет ее в костер. Теперь огонь знает нашу энергию. Далее Надия тщательно окуривает каждого из нас благовониями, очищая и подготавливая нас к приему священного кактуса. Вот он, лежит на каменном алтаре у костра.
После очищения Педро обошел каждого, тихо произнося благословление, и выдавая нам по кусочку кактуса. Далее по кругу стали передавать еще. Шаман запел. Во мне все отозвалось и распахнулось навстречу знакомым мелодям. Это была песня шипибо, его учителя в традиции Аяваски, дона Марсело. Я проходил с доном Марсело замечательные церемонии, и сердце мое радостно откликнулось на далекое приветствие из Перу. Опять сила Аяваски дает поддержку мне в знакомстве с духом хикури. И хотя я и не ожидаю сходства в этих церемониях, но присутствие знакомой силы вселяет уверенность в том, что все будет замечательно.
Песня сменяется песней. Ничего особенного со мной не происходит, просто мне хорошо и комфортно под палящим солнцем. Настроение прекрасное. Вдруг я ощущаю некое присутствие у себя за спиной. Вижу пристальный взгляд Педро куда-то мне слева за спину. Позыв повернуться и посмотреть, но что-то внутри меня застывает и не позволяет даже пошевелиться. Все тело напряглось и не шевелится. Изнутри приходит понимание, что это смерть. Моя смерть. И она просто стоит за спиной и ждет. Ждет моего неосторожного, глупого движения, или испуга. Нет, я не повернусь, я буду сидеть неподвижно, еще сильнее выпрямив спину, вслушиваясь в песню, и следя за нею внутренним взором. Только так я могу ее встретить и не дать смерти приблизиться и коснуться меня. Ее безмолвному присутствию я могу только предложить свое безмолвие и бесстрашие. Смерть спокойно соглашается и тихо отступает. Потом, не сейчас, еще не время…
И вот, снова я осознаю себя, сидящим в кругу у костра, опять ничего особенного не происходит. Буд-то и не было несколько мгновений назад присутствия смерти у меня за спиной. Неожиданно подкрадывается и проникает в меня сила хикури. Легко, словно дуновение ветра пришло и прошло переживание. Педро продолжает вести нас, в дело вступил шаманский бубен.
Вдруг, перед внутренним взором предстает старое и сморщенное существо. Оно похоже на высохшую корягу. Постепенно в нем пробуждается жизнь. Тонким дымком она начинает струиться по жилкам и трещинкам существа. Оно расправляется и раскручивается, из сплетения коряг-веток проявляется голова. Оно поднимает голову, поворачивает лицо в мою сторону и открывает глаза. Это же дух огня! Он постепенно пробуждается в костре, наполняется дымом и напитывается жизненными соками горящего дерева. В его взгляде сила и древность. Он посмотрел сквозь меня. Трудно удержать этот взгляд на себе дольше мгновения. И снова, словно дым унесло видение, и опять я просто сижу, ничего особенного не переживаю. Да, интересно приходят видения Хикури. Подобно порывам огня на ветру. Я чувствую, как с каждым видением я становлюсь больше. В теле что-то распускается. Оно наполняется силой и радостью.
Настало время идти в пустыню — собирать кактус для продолжения церемонии. Мы двинулись вглубь пустыни цепочкой-змейкой, молча ступая шаг в шаг за шаманом. Он шел, петляя между кактусами, по какой-то нам неведомой траектории. Когда на его пути встречался кактус, Педро останавливался, а с ним и вся группа. Он присаживался что-то тихо бормотал, расчищал пространство вокруг него, а затем бережно срезал верхнюю часть. Такой поход по пустыне требовал полной концентрации внимания, дабы не наступить на какую-нибудь колючку, коих здесь водилось огромное множество. К тому же кактус среди камней и колючек трудно заметить глазами. Вероятно, больше всего это походило на то, как если бы Хикури звал шамана, и тот сворачивал к тому месту, откуда он его звал.
Странные, но в то же время знакомые ощущения появились в теле. С одной стороны слабость в ногах и утомление от полуденной жары. А с другой стороны , если расслабиться и опустить внимание в живот, появляется плавность и мягкость в движении. Из центра живота исходит необъяснимые ощущения, которыми можно осязать окружающее пространство, буквально цепляться за землю. Все внутри раскрывается, становится больше, чувство парения над землей заполняет тело и ум.
Иногда мы делали остановки, Педро раздавал нам кусочки кактуса. После чего мы сидели и слушали песни шамана. Или впитывали тишину, внимали порывам ветра, приносящим странные чувства и видения. Вот, я сижу и слушаю, как знойный ветерок нежно щекочет мое лицо и руки. Мне уже не жарко, я внимаю прохладе воздуха. Ветер ласково треплет золотистый пушок, а под ним мягкая зеленая кожица. Кто я? Я — Хикури?
На последней остановке, на небольшом возвышении, Педро обнимает руками все пространсвто вокруг. Все это — священная земля, Вирикута. Вот она! Мы сидим, тихо подпеваем шаману. А откуда-то издалека ветер доносит звуки бубна. Постепенно они становятся все отчетливей. Гипнотический ритм бубна заполняет собой все. Он где-то там далеко, и в то же время здесь, рядом с нами. Зовет к себе. Мы спускаемся вниз, и через некоторое время добираемся до нашего ритуального круга. Нас встречает ритмичный звук трещотки. Надия сидит под навесом, и держит пространство церемонии. Все это время она берегла его, и поддерживала костер. Звуками бубна и трещотки, словно Ариадна, она держала путеводную нить, по которой нам так легко было вернуться назад. Надия улыбается нам. Как же она добра, весела и сильна!
Небольшая, веселая суматоха. Внешней ритуальности как не бывало. Все раскованы и делают то, что хотят в данный момент. Кому-то плохо, и они подползают под навес, а кому-то очень даже хорошо. Мне хорошо. Я понимаю, что если сяду в тень, то раскисну. Мое тело требует еще больше солнца и жара костра. Это дает мне силу быть в потоке церемонии. Беру, варган, начинаю играть. Педро ободряюще подмигивает. Начинаю отбивать ритм и пульсации, понимаю, сидеть не могу — встаю. И чувствую, как из пустыни, через спину в рот и далее в язычок хомуса врывается с ветром сила. Варган вибрирует, просто готов выскочить из губ и рук. Приходится уже прикладывать усилия, чтобы не выпустить, удержать варган и ритм, который во мне выбивает сила. Она идет сквозь меня через варган и сплетается в видение стада множества оленей, которые несутся сквозь меня вперед. Я смотрю пустыми глазами, как ветер и песок несутся вместе с оленями, вперед, в костер, куда-то в даль…
Педро берет диджериду, и запускает в круг новые вибрации. Языки пламени костра приносят новые видения. На этот раз очень древние, вулканические. Вижу как по трещинам и разломам земли течет жидкий огонь, кровь земли — магма. Как она насыщает земную кору и изливается из вулканов. Во рту песок плавится от жары. Но мне все равно не хочется в тень. Именно здесь, на солнцепеке, у костра, я чувствую, как сила огня входит в мой живот, а солнечный жар — в мою грудь…
Ухожу чувствами еще глубже в землю, и вижу, как подземные воды струятся золотисто-зелеными потоками под поверхностью пустыни. А возможно это и не вода, а первичная энергия. Она струится в земле, и входит в корни растений. Насыщает их силой и золотисто-зеленым свечением…
Педро предлагает последний раз взять по кусочку кактуса. Разбираем, рассаживаемся. Совршенно непонятно, как может церемония вскоре завершиться. Сила все приходит, ее все больше. Состояния транса становятся все продолжительнее и глубже. Настроение прекрасное, спокойствие и лихость одновременно уживаются во мне.
Мы с Валенсией решили еще раз сыграть на варганах, теперь вдвоем. Я на хомусе, она на доромбе. Мелодии и ритмы красиво сплетаются. Время остановилось. Только видения всполохами раскрываются во внутренней тишине. Вот пума, точнее ее голова, песчаной расцветки выплывает предо мной. Она смотрит на меня, и в ее взгляде сила и спокойствие. Вот, бегущий олень. Матерый, желто-песочного цвета, несется галопом. А с него, с его головы и рогов, веером сыплется золотистый песок. Или это огнем объяты его рога, и весь он сам? Видения вплавляются одно в другое, раскрываются, и, прогорев, улетают как дым…
Педро берет бубен и начинает петь завершающие песни. Это песни североамериканских индейцев, племени лакота. Они еще одни учителя Педро в традиции Хикури. Песни сильные, воинственные, чем-то очень близкие сердцу. Многие из нас подпевают. Громко, в полный голос. Раскрывая себя навстречу текущей по Вирикуте силе.
Церемония закрыта, но сила Хикури во мне и многих других еще очень велика. Во мне есть чувство что я еще далек от завершения. Так, что поедем обратно в состоянии сильного транса.
Сижу на полу в машине, так надежнее — некуда падать. Тряска потрясающая. Стараюсь не зацепиться вниманием за шум колес. Уже был печальный опыт в Перу. Обостренное внимание готово зацепиться за любой ритмичный звук, и «намотавшись» на колеса, может буквально «вывернуть на изнанку». Хорошо, что Педро продолжает петь. Это поддерживает и позволяет сохранить присутствие духа. Но со временем я начинаю слышать какую-то другую песню. Она все усиливается, и уже песня не только внутри меня, но и снаружи. Я начинаю подпевать сначала тихо, а затем, все громче. Это ритмичная и быстрая икарос дона Хуана, шамана племени ашанинка, к которому я ездил несколько раз в Перу. Педро и Костя подхватывают эту песню. И очень гармонично ей вторит стук колес по пустынной грунтовке. Машину особенно сильно тряхнуло. И вдруг, я понимаю, что рот мой все это время был закрыт. Все происходило внутри меня. И мое пение, и Педро с Костей. Хотя я все равно уверен, что шаман и Костя внутренним слухом слышали песню во мне, и действительно подпевали своими внутренними голосами.
Переключаюсь вниманием наружу, слышу вой ветра в распахнутых окнах. Со временем он складывается в ритмичное подвывание, а затем в ритмичный бой варгана. Понимаю, что я должен помочь этому ритму выйти наружу, достаю свой хомус, и начинаю играть, точнее подыгрывать ветру. Буквально через минуту, ветер-смерч врывается в внутрь машины, неся клубы песка. Нас всех буквально с ног до головы обдает пустынной пылью. Ничего не видно, все чихают и кашляют. Машина резко тормозит. Выскакиваем из машины, мы все полностью обсыпанные пылью, словно мукой. Хорошо, что мы уже недалеко от нормальной дороги. Далее я уже только слушаю песню ветра, не подыгрывая ему.
Мы вернулись в отель. На его заднем дворе было решено развести костер. Надия собрала угольки от церемониального костра в чугунок и поручила беречь его девушкам, едущим вместе с ней во второй машине. Говорят, там было весело. Огонек приходилось то раздувать, то наоборот слегка даже заливать. И угольки священного огня добрались до отеля еще тлеющими.
Мы остались помогать Педро раскладывать костер. Расчистили площадку на заднем дворе. Далее, Педро положил крупное полено так, чтобы оно смотрело в сторону священной горы Кемады. Для уичёлей эта гора является священной, потому, что именно из-за нее встает солнце над Вирикутой. А всю ночь Кемада охраняет покой солнца. Это полено мы положили параллельно горе. Это — голова оленя. Затем, 2 крупные ветки положили на полено толстыми концами, а разветвленными в противоположную от горы сторону. Ветви символизируют рога оленя. В образованное ветвями пространство кладутся сухие веточки и, наконец, угольки священного огня. Это — сердце оленя. Остальные ветви надо подкладывать в костер, придерживаясь этой формы сердца, и так всю церемонию. Надия переложила угольки, а Педро раздул костер. Теперь это настоящий священный огонь, несущий в себе энергию дневной церемонии в пустыне. Шаманы сделали все, чтобы передать нам свое знание, тепло сердца и любовь в нем царящую. Пришло время прощаться, впереди у них дальняя дорога. Обнимаю Педро. Я навсегда запомню блеск его глаз, отражающий силу его духа и любовь в его сердце. Обнимаю Надию, такую настоящую, живую, теплую и добросердечную. Все попрощались по очереди. Теперь священный огонь на нашем попечении.
Несколько человек осталось у костра. Мое состояние было еще очень глубокое, словно церемония и не завершалась. За закатом сгустились сумерки. Состояние глубокой внутренней тишины и полного восприятия окружающего мира. Удивительно красиво вплелась в тишину вечера мелодия японской флейты, на которой проникновенно сыграл Вариди. Затем, я заиграл на варгане песню-благодарность всему, что было в этот день. И снова пришло видение стада белых оленей, несущегося сквозь нас, во врата в иные миры, открытые костром. Ночью эти видения стали еще ярче и волшебнее.
И снова тишина, только стрекот сверчков и щебетание птиц. Вдруг слышу, как содрогается земля, и издалека на нас накатывает гул и рев. Затем все пронзает пронзительный вой. Гул все нарастает, казалось, он затопит нас, сметет и сплющит! С трудом до меня доходит, что это товарняк проезжает рядом. Но какие же нереальные звуки, какая мощь, с трудом удерживаюсь на земле. Кажется, что проезжающий мимо поезд утащит с собой и тело и душу. Только сила духа позволяет сидеть спокойно и созерцать происходящее, а не вскочить и завыть, закружиться и понестись куда-то. Поезд проехал, и нас накрыла снова благодатная тишина.
Вернулись остальные. Снова мы все вокруг костра. Всплывающие разговоры, фразы, слова растворяются и исчезают в тишине плотно окутавшей пространство церемониального костра. Всполохами приходят видения в тиши. Вот, мы все сидим под огромным куполом, который расчерчен красивыми сине-фиолетовыми узорами, в перекрестье узоров — звезды. Открываю глаза, картина не сильно меняется. Все такое объемное, небо действительно звездным куполом накрыло нас. И нет ничего больше вокруг. Островок Земли с горящим костром посреди, люди вокруг него, а дальше — бесконечный космос.
Вдруг приходит очень сильное и яркое видение. Все происходит в очень давние, мифические времена. Место действия находится в пустоте, точнее в подпространстве между мирами, где-то в глубине космоса. Стабильность этого места зависит от равновесия определенных звезд и планет. И в месте наивысшей концентрации определенной энергии, текущей в основе всех миров, находится громадная сферическая постройка. Размеры ее сравнимы с планетарными. Это и есть искусственная планета , вся расчерченная каналами и меридианами. А по ним течет красная энергия. Это чистый огонь, но при этом в очень необычной, жидкой, структурированной форме. Жидкий огонь циркулирует по каналам, усиливая и фокусируя энергию в самом центре этой полой металлической сферы. Все это я осознаю за одно мгновение, периферийным зрением, пока взор мой следит за черной фигурой, приближающейся ко мне в пустоте. Это воин, весь в черном, грациозный и сильный , и летит он прямо к священному центру этой сферы. Здесь сконцентрировано так много силы, что возможно многое, и полеты в том числе. Но вот, я вижу, как он достает свой огненный меч! Нет, не может быть, этого здесь никак нельзя делать! Агрессия может разрушить тончайшее равновесие, и вся эта планета, а за ним и множество связанных с ней миров будут разрушены. Я один из воинов-хранителй этого места. Вижу свои руки, закованные в жемчужно-золотистые латы. Руки мои поднимают огненный меч в ответ. Все это проносится предо мной за следующий, второй миг. Все равно это конец! Даже если мой меч отразит удар, нацеленный прямо в светящуюся, словно солнце сферу, баланс будет нарушен. Сверкание встретившихся мечей, взрыв сияния, и я вижу, как с грохотом лопаются каналы, опясывающие планету. Она покрывается трещинами, жидкий огонь изливается из трещин, и затем взрывается. Мой мир уничтожен одним ударом! Все это пролетело перед моим внутренним взором за еще одно, третье мгновение.
Но, благодаря защите, разрушения не столь глобальны, уцелели иные миры. И божественный огонь, прорываясь сквозь межреальность, пролился по разным мирам. В последнее, четвертое мгновение, вижу, как голубое небо Земли пронзают несколько огненных осколков. Вот так дух огня пришел на землю. Одно из мест, куда он упал — пустыня Вирикута. А индейцы уичёли бережно хранят его, и проводят через себя эту традицию. Здесь выросло священное растение Хикури, помогающее входить во врата знания. А священная гора Кемада защищает огонь от тьмы, поглотившей пространство между мирами.
Этот миф был раскрыт мне всего за четыре мгновения, за четыре удара сердца, пока уголек с треском вылетел из костра и летел в мою сторону на землю. Удивительно! И снова тишина. Мы сидим, погруженные в молчание вокруг костра.
Меня сильно затронуло видение. Очень больно было видеть разрушение столь величественного могущественного мира, царившего в межреальности. Он хранил энергию, и гармонизировал светом священного огня жизнь многих миров. Столько силы и красоты было в этом мире! Чувство утраты овладело мной. Как странно, еще несколько мгновений назад я ничего не знал об этой истории, рассказанной мне дедушкой огнем. А теперь я ощущаю себя звеном в этом мифе, ответственным за разрушение целого мира. Я уношу этот миф в себе, в ночь. Зачем мне об этом было знать? Что я могу исправить, изменить? Ничего. Хотелось бы забыть, но не могу. Слишком ярко и реально все предстало передо мной.
Размышляя ночью, уже в постели, я пришел к выводу, что возможно, всему есть своя причина. Вероятно, тот мир вобрал в себя слишком много энергии. Это неизбежно привело, подобно созревшему плоду, к извержению в космос семян огня. Возможно, и звезды взрываются по такой же причине. Концентрация энергии, созревание, и, далее, взрыв, и распространение энергии обратно в космос. Создание новых звезд и планетарных систем. Таков вечный круговорот энергии в Космосе. В результате, накопленная сила и знание, через разрушение, пролились на множество девственных миров. И там появились новые очаги этого знания. Возможно, из такого очага на Земле вырастет новое дерево, и даст новые плоды. Но пока до этого очень далеко. Пока это только ростки, бережно хранимые коренными народами, такими как уичёли. Надеюсь, они прорастут…
Присоединяйтесь к нашим магическим путешествиям!
Команда NeteSamaRao
