Итауба. Пало Маэстро. Часть 2.

­­­­

 

       Мне в этот раз надо было всего лишь шесть раз принимать диету, так показал Орден Палос. Но сама диета, как всегда продолжилась, и в течении следующего месяца  раскрывалась и показывала новые грани опыта.

…

       На девятый день диеты мне снится что мы дети какого-то очень богатого человека. Мне около 18 лет уже, у меня есть брат, лет на 8-10 младше, и еще есть сестра, она то ли немного старше меня, то ли чуть помладше. Но я ее не очень хорошо помню. А вот брата трудно забыть. Это был сущий демоненок. Он был все время подвижен, что-то затевал и во все встревал.

Мы жили в огромном, очень современном доме. Его архитектура была похожа на постройки Оскара Нимейэра, знаменитого бразильского архитектора. Дом был выполнен в форме сегмента бетонной сферы, только невероятно огромной. Купол накрывал площадь не менее тысячи квадратов. По периметру в основании купола были вырезаны арки, так, что казалось, что купол невесомо парит над землей опираясь на 12 точек опоры. Внутри своды купола по периметру подпирали колонны и пространство между ними было остеклено, образуя усеченный цилиндр. Пространство между внутренними стенами и арками представляло широкое патио, окружающее цилиндрическую стену дома. Дом был обставлен роскошной и дорогой современной мебелью.

Мы с братом жили в этом доме одни. И все основное время мы тратили за очень странным занятием. Мы устраивали друг другу засады и ловушки, весьма опасные, подчас смертельные. Потому, что у нас была непримиримая вражда. Я не задумывался о том, почему мы так враждуем. Мне это казалось вполне естественным, так было кажется с самого рождения моего братика.

Он был очень хитер, изворотлив и умен, и постоянно обходил мои ловушки. Мало того, уже в своем малом возрасте он ставил мне такие засады, что только осторожность и ловкость и смекалка позволяли мне до сих пор оставаться в живых.

Но сегодня был особый день, день перемирия. Такой день наступал однажды в году. Это был день рождения нашего отца. Мы переставали враждовать не из почтения к нему. Нет, таково было условие. Не помню уже, кем было поставлено это условие.

И в этот день нам приходил подарок, каждому из нас. Подарок очень странный. Это была какая-то часть тела нашего отца. И мы собирали, каждый, эти части. И когда все тело будет собрано воедино, то тогда должно будет произойти нечто очень важное. Правда, я точно не знаю, что: то ли отец воскреснет, то ли вся его сила перейдет ко одному из нас.

Вот тут, собственно и была причина нашего с братом раздора и постоянных конфликтов. Мы оба считали, что только одному достанется все, и поэтому пытались извести друг друга любыми способами. Но это делало нас только сильнее, умнее и хитрее.

 

      Я размышлял об этом сне, и о том, каково было послание, заключенное в нем. Возможно, в виде меня и моего младшего брата были показаны две диеты на Вакапу Мачо. Моя была старше, ведь я проходил ее в самом начале обучения у маэстро Хосе, и прошло уже более трех лет. А диета Саны только идет, она еще растет и формируется в ней. Но непримиримый и агрессивный дух Вакапу в обоих из нас одинаково силен. И как предупреждал Хосе, должно пройти время, пока эти две диеты не гармонизируются друг с другом. «Как шестеренки в часовом механизме входят друг в друга, так и ваши диеты должны в конечном итоге соединиться», — так об этом говорил Хосе.

Интересно, что значит тогда тело отца? Вероятнее всего – сам Орден Палос. Ведь недаром здание, в котором мы жили, было построено в форме купола с двенадцатью арочными опорами. У меня сейчас именно двенадцать сформированных диет в линии маэстро Хосе, и я прохожу тринадцатую. Только не понятно, почему только кто-то один может получить всю силу. У нас, у каждого свой Орден Палос, и нам нечего делить. Наоборот, мы дополняем друг друга. Возможно, в контексте сна, это был хитрый план отца – незаметно подкинув нам такую идею, он стимулировал нас расти и совершенствоваться в бесконечной конкуренции. А возможно мне указало на то, что мы до сих пор часто с Саной конкурируем, вместо того, чтобы помогать друг другу, и как это глупо и нелепо выглядит со стороны.

…

       Предыдущим днем написала наша давняя знакомая, которая хотела приехать вместе с мужем  к нам сюда в Перу в конце мая на диету с пало что она беспокоится по поводу того, что в Израиле грозятся отменить 80% авиарейсов в связи с коронавирусом. И я вечером продул сигарку с просьбой, обращенной к Ордену, чтобы он открыл дорогу людям, ищущим путь диет с Пало.

И в эту же ночь мне приснился сон.

Я нахожусь в здании редакции, вокруг редакционная суета, снуют люди. Вдруг, ко мне подходит Марик, наш давний учитель по гештальт-психологии, и вручает мне связку книг, в мягкой обложке. Я понимаю, что это книги его авторства в разных изданиях. Я принимаю связку, завешиваю ее в руке, словно макулатуру, и говорю:

— Ого, на несколько килограмм потянет! — и кладу эту связку куда-то в сторону.

— Пойдем со мной, — говорю я ему и увлекаю за собой.

Мы пошли по узким коридорам, заполненным разными людьми. Вокруг атмосфера кипучей работы на грани аврала или «дед-лайна», что для редакций является стандартным режимом. А может, это было больше похоже на коридоры учебного заведения во время экзаменационной сессии.

И тут, я вижу, что из некоей аудитории выводят двух пожилых профессоров. Они были сильно ободраны, а у одного зияла на бедре большая кровоточащая рана. Я заглянул в аудиторию, и вижу, что там две бойцовские собаки в ярости дерут друг друга до крови. Нам надо было пересечь аудиторию, но там было опасно. Собаки, словно бешеные, рычали и кусались, заодно норовя уцепить жавшихся к стенам в испуге студентов.

— Пойдем отсюда, — потянул я Марика в боковой коридор.

И вскоре мы вышли из здания на улицу. Перед зданием была красивая мощеная площадь, и от нее к площади спускались широкие ступени. Но на площади тоже творилось что-то неладное. Я вижу, как люди с криками разбегаются врассыпную. И сразу понял причину. На площади бегали в бешенстве несколько черных быков, как на корриде. Они пытались рогами подцепить прохожих, внося большую панику.

— Ого, как тут все плохо, — промолвил я, — это очень плохие знаки, сначала дерущиеся псы, теперь разъяренные быки.

Но нам надо было как-то пройти через площадь.

— Давай, побежали, — крикнул я ему.

И мы стремительно стали спускаться по ступеням.

Но один из быков нас заметил, и устремился за нами. Несмотря на быстрый бег, он догонял нас. И вот, он уже почти в метре от меня. Я подбежал к пожарной металлической лестнице какого-то здания.

— Полезай, быстрее! – и подтолкнул своего спутника наверх.

И сам стал лезть за ним. Но бык тоже стал прыжками взбираться по этой лестнице. У меня не было времени удивляться, что бык может лезть вверх по вертикальной пожарной лестнице. Потому что он был уже в полуметре от меня. Мы мгновенно взобрались на крышу здания, и тут же за нами на крышу выскочил разъяренный бык. Он попытался боднуть меня, но, к моему везению, мой туловище поместилось как раз между его рогами. Бык поддел меня и потащил вперед, приподняв немного над землей. Но при этом я не испугался, был очень собран и спокоен. Я как-то извернулся, схватился обеими руками за один из рогов быка, и, используя инерцию его движения, с громадной силой протолкнул все туловище животного вперед. Бык пролетел несколько метров и угодил в отверстие, подготовленное под заливку бетонной сваи. Отверстие было достаточно большим, чтобы он туда провалился, проломив железные арматуры.  Он полетел вниз, пробивая перекрытие за перекрытием. Я стал считать. Насчитал восемнадцать этажей.

— Ого, как высоко мы забрались, — подумал я, — куда же дальше?

Тут вижу, что на крыше есть еще люди и они бегут к краю здания. И не останавливаются! Они прыгают, но не падают вниз, а продолжают бежать дальше по воздуху.

— Нам туда! — указываю я своему спутнику, и увлекаю за собой.

Приблизившись я более отчетливо увидел, что люди взбираются по лесам на край крыши, и продолжают бежать по воздуху, словно по невидимым лесам. И я последовал за ним, а мой спутник за мной. Невидимые строительные леса повели нас по зигзагообразному маршруту. Было очень странно видеть под собой пустоту. Мы шли по невидимой тропе на высоте пятидесяти метров над землей. Это было невероятно! Но почему-то воспринималось как само собой разумеющееся.

Через несколько десятков метров мы уперлись в скалу и в ней перед нами открылась арка в стене, и мы нырнули в тоннель. А через короткий промежуток времени темный поземный тоннель вывел нас наружу.

Яркий свет сначала ослепил нас. Но вскоре глаза привыкли, и я обнаружил что мы находимся на берегу тропического моря. Вокруг были пальмы, а впереди песочный пляж, и бирюзовые волны ласкали берег.

— Ну прямо курорт какой-то, словно экзотический остров «Баунти»! – восхитился я.

Все в воздухе дышало спокойствием и гармонией, что резко отличалось от предыдущей атмосферы паники и страха.

Неподалеку стояла группа беженцев, сбившись в кучку и пугливо озирающихся. А рядом с ними местные. Это не были туземцы. Это были люди европейской наружности, но что-то в них было странное. И только когда один из них подошел к нам, я понял в чем было дело. Он был невероятно высокий, метра два с половиной роста, а может и выше. Он был светловолосый, в очках,  с журналом и ручкой в руках. Он проводил какой-то опрос.

— Ваша профессия? – обратился он к нам.

И тут я заметил, что совершенно гол! Мне стало немного неудобно, но мужчина как ни в чем не бывало посмотрел на меня прищурив глаза сквозь очки.

— Я это, как его, курьер, то есть проводник, — попытался вспомнить, а кто же я по профессии, и с трудом подобрал нужную формулировку.

— Ага, вы похоже не из беженцев, — сделал заметку в своем журнале мужчина.

— А вы? – обратился он к Марику. Тот, кстати был в своей одежде.

Марик стал ему что-то отвечать подробно, а мужчина стал записывать.

Но я почти не слушал, рассматривая все вокруг.

— Да, и вы должны неукоснительно соблюдать правила, для того чтобы оставаться здесь, — услышал я фразу, обращенную уже ко мне, или к нам.

— Да, а какие? – уточнил я, понимая, что пропустил часть объяснений.

— Как я уже говорил, — терпеливо повторил мужчина, — фото и видеосъемка здесь категорически запрещены.

— Потому что иногда мы проводим некие специфические ритуалы, которые могут быть пришлыми восприняты превратно, — продолжил он.

— А какие ритуалы? — заинтересовался я.

— Ну, например, иногда мы танцуем на пляже по ночам голыми, — стал объяснять мужчина. – Но в этом нет ничего сексуального и вызывающего. Просто мы танцуем голыми, потому, что в ночи, на наших потных телах прорастают и распускаются очень необычные и редкие цветы.

И я внутренним взором увидел, как на обнаженном теле проявляются узоры, зеленые и синие, и из них прорастают наружу красивые сиреневые цветы похожие на колокольчик, от них исходило удивительное, мягкое сияние.

Картинка рассеялась, и я обнаружил себя уже не на пляже, а на улице какого-то города. Не знаю, как я сюда перенесся, похоже мы сюда переместились в тот момент, пока я созерцал картину распускания волшебных цветов.

Улица была очень красивая, пешеходная, мощеная каменной плиткой. А по бокам стояли трехэтажные здания в стиле модерн, но только выполненном на современный лад. Это были жилые дома, с красивыми входными порталами из камня, украшенные кованными светильниками. По улице спокойно и безмятежно гуляли люди. Все они были очень высокие, с красивыми благородными лицами. Все было такое прозрачное и чистое, и в воздухе витало нечто, что придавало ощущение большей реальности и объемности, нежели чем в нашем мире. Словно в нашем мире все краски были более тусклые и менее глубокие.

Я почувствовал, или осознал, что это иной мир ,и он более развит. Это был «мир первого порядка», как его называет Сана, более реальный нежели чем наш. И что здесь сконцентрированы знания и технологии, о которых в нашем мире легенды складывают. Во мне все наполнилось радостью и ликованием, и предвосхищением чего-то важного и необычного, что должно вскоре произойти.

И вот в этот самый момент я проснулся!

 

      Я вспоминал сон и анализировал его. Да, похоже, что нас и Марика с Эв ждут серьезные трудности и препятствия, но в конце -концов они доберутся до нас, хотя, возможно, это будет и не совсем в обозначенные сроки.

Мой слух чутко уловив шум мотора приближающейся лодки, на которой должен быть приехать Хосе. Я посмотрел на часы – 6-30. Да, похоже, маэстро приехал.

…

      В последнюю, тридцатую ночь моей диеты с Пало Итауба мне приснился очень волшебный и детский сон.

Я оказался словно в сказке про Щелкунчика. Наша сторона – это плюшевые игрушки, котики, мишки, и другие. Наш противник – игрушечные солдатики, мушкетеры, и обычные люди, и еще что-то непонятное, невидимое и опасное. Мы готовились к защите нашей крепости. Это был белый город, выстроенный из крупных блоков, словно из кубиков. Я понимаю, что он находится внутри огромного замкнутого пространства, судя по всему залы гостиной. Но перспективы были искажены, гостиная мне казалась огромной, а потолок вообще был на уровне неба. Мы укрепляли стены, что-то достраивали. И все это действо происходило весело, и как-то понарошку, как у детей, играющих в свои игры.

Вот я вижу, как кукольные существа чтобы забраться наверх крепостной стены пробрасывают веревку. Ее просто подбрасывают снизу-вверх, и она застывает, как колонна. Все так забавно и волшебно!

А потом по команде одного из существ пролом в стене, оставшийся наверно после предыдущего отражения атаки, зарастает, заполняясь землей, которая струится словно вода, и застывая становится белым, матовым пластиком.

Но вот, началась атака. Наверное, мы не все проломы успели заделать, потому что вражеские солдаты легко ворвались внутрь крепости. Двое из них, мушкетеры, погнались за мной. Я побежал, стараясь скрыться от них. Но они оказались, на удивление очень быстрыми. Один из них в мгновение ока приблизился ко мне. Он был настолько быстр, что был почти невидим. Но вот острую шпагу в его руках я видел отчетливо. И мушкетер стал колоть меня этой шпагой. Я взвизгивал, подпрыгивал, и с еще большей прытью старался увернуться. Но все тщетно! Буквально за несколько секунд мушкетер нанес мне множество уколов. Это не были раны, а просто болезненные уколы.

Все, я больше не могу убегать, — решил я, упал на передние лапки и взмолился,- сдаюсь на милость победителю!

Да, я припал именно на передние лапки, потому что внутренним взором я осознал, что я маленький пушистый котик, серо-белых цветов. Совсем, как наш котенок Пишик.

— Принимаю вашу сдачу, — чопорно и вежливо мушкетер отсалютовал мне шпагой. Он был высокий, лысый, и был похож на дух Пало-Маэстро Пишу.

— Видите ли, — продолжил он, — я наносил вам специальные уколы, по особым точкам.

— Особенно мне не понравилось скопление точек, вот здесь у вас, — он указал мне в зону повыше моего правого плеча. – Там у вас особое созвездие, но оно двигается неправильно, оно тикает и пульсирует, вместо того чтобы кружиться. Но я его поправил теперь оно движется нормально.

Я слабо понимал умом то что мне говорил этот мушкетер, но при этом как-то понимал на другом уровне, помимо ума, я это чувствовал своим телом.

И в этот момент, картинка резко поменялась. Я обнаружил себя в своей детской спальне, в Тбилиси. Я лежал на своей тахте, и смотрел на стену с висящим на ней старым ковром. Но потолка над стеной не было. Вместо этого я увидел, как из-за ковра, сверху, выглянул черный мужчина. Он посмотрел и спрыгнул с высоты стены прямо на меня, и сразу же начал ожесточенно топтать меня ногами.

Я испугался и возмутился. С другой стороны, мне это не причиняло большой боли. Это было скорее унизительно, я чувствовал себя совершенно беспомощным и беззащитным, я не мог ни встать, ни убежать, ни дать отпор. При этом мое сознание совершенно отрешенно его разглядывало. Это был черный старик, скорее всего кубинец, очень жилистый, одетый в белые одежды и в выцветшей добела от палящего солнца соломенную шляпу. Я, словно в искаженной перспективе, видел его крупные стопы, топчущие меня, его узловатые колени, сухие жилистые ноги, с закатанными до колен штанами. Дальше над всем этим возвышалось лицо, с широким негритянским носом и изборожденным морщинами лицом. Старик был очень черный.

При этом он усердно продолжал меня топтать, и я вернулся в осознание детского тела. Там жил страх, унижение и возмущение. И я попытался ускользнуть от него и переместился в промежуточную реальность, серо-мглистую, неявную. Это было место между сном и явью. При этом картинка детской комнаты исчезла, но, к моему удивлению, старик продолжал быть в ней, и все так же ожесточенно топтал меня.

Вот тогда я по-настоящему испугался и одновременно с этим возмутился. И я стал кричать:

— Уходи! Пошел вон! Кыш, кыш!

Тут, что-то выдернула меня из сна, и вместе с этими криками я проснулся, уже в своей реальности, в спальне, в нашем доме диет, в Перу. Оказывается, это Сана, лежащая рядом, постучала по моей руке, чтобы разбудить меня.

— Ты кричал во сне, — сказала она мне спросонья.

— Да, кричал, старался прогнать дрянь какую-то, — ответил я.

 

       Я лег, и стал реконструировать сновидение, вспоминая его.

      Я по частям восстанавливал последние картины, со старым негром, топчущим меня. Они вспомнились сразу и легко. А вот то, что было до этого вспоминалось с трудом. Потому что уж больно сильным было впечатление от последней части сна. И к тому же в моей голове крутился голос, который меня отвлекал и не давал сконцентрироваться на вспоминании. Я стал прислушиваться к тому, что произносится у меня в голове.

«Рученьки-ноженьки переломаю, косточки все повыдергиваю», — вот что оказывается повторял чужой голос у меня в голове. Но я-то уже не сплю, я осознаю себя.

— Похоже, что диета вскрыла во мне какой-то очень далекий, детский пласт, — размышлял я. — На это указывают детский антураж первой части сна. А мушкетер – это наверняка, какая-то из диет, больше всего похожа на Пало-Маэстро Пишу, черный дуб, он часто мне являлся высоким, лысым в темных одеждах, и он был всегда очень быстр, и у него всегда при себе было множество видов холодного оружия. И вероятно, своими уколами Пало вскрыло какой-то блок, глубокого детства , кошмарное сновидение. Сновидение о каком-то старике Вуду, колдуне, вероятно, который почему-то хотел растоптать меня. Это, наверное, настолько сильно напугало меня, что я выместил это сновидение, и закрыл доступ к нему. А может быть, это работа тех знахарок, которые заговаривали меня, закрывая меня от моих регулярных детских кошмаров.

Вот так я лежал и размышлял обо всем увиденном. И вдруг, в это самый момент спокойного размышления, во мне поднялось нечто очень темное и злое. Это было похоже на черный смерчь, долго сдерживаемый где-то глубоко внутри, словно раскрылся ящик Пандорры. Смерчь бушевал внутри меня порождая злобу и ярость, желание все сломать и уничтожить, разметать все своей взрывной силой, подобно тому, как смерч сметает все на своем пути.

— Что это? Неужели во мне все это время был заперт некий демонический дух? Или так во мне вызрела обида и возмущение, превратившись в черный смерч, запертый глубоко в подсознании. Или же это дух Вакапу желает покарать обидчика?

— Кстати, почему ни одна из четырех защитных диет не сработала, почему орден Пало допустил все это? – задался я вопросом.

— Наверняка потому, что я сам это и устроил, — ответил я сам себе. — Наверняка, это все-таки вскрытие и высвобождение какого-то очень глубокого бессознательного страха, возникшего при детских кошмарах.

Я решил встать и продуть себя дымом мапачо, очистить и упокоить ум.

Через несколько дней к нам приехал Хосе, и я спросил у маэстро, что он думает по поводу этого сна.

— Как ты думаешь, этот черный мужчина — из моих детских кошмаров? – спросил я.

— Нет, я так не думаю, — ответил Хосе.

— А что же это, на колдовскую атаку как-то не очень похоже, — размышлял я вслух.

— Это был дух болезни. У каждой болезни в темной стороне есть свой прародитель, «Мадре де лос энфермедадес», мы здесь так их называем. И этот дух болезни пришел и атаковал тебя. Он проверял есть ли в тебе слабые места. Но в тебе, в твоем энергетическом теле, Орден все трансформировал и укрепил. Почти все. От низу и до головы ты полностью защищен. Но все еще не до конца. Твоя голова пока не упорядочена, и поэтому дух болезни смог влезть тебе в голову.

— Это как?

— Через те мысли и присказки, которые крутились у тебя в голове после пробуждения. Это было от этого черного духа. Но ты не волнуйся. В тебе в ответ поднялось то, что должно было пробудиться.

— Вакапу мачо?

— Да, и не только он. Вакапу мачо вместе с Пишу, твои «гвардианы», защитники пробудились, чтобы дать отпор.

— А я думал, что тот черный вихрь, это тоже от этого злого духа, ведь он был черный! Ведь Вакапу он же красный, — выразил я сомнение.

— Нет, это не так. На самом деле сердцевина у Вакапу мачо тоже почти черная, как и у Пишу. Во-вторых, когда в минуты особых опасностей, соединяются вместе энергии Вакапу мачо и Пишу, то они образуют либо водоворот, либо вихрь, который чернотой закрывает тебя, и делает невидимым для угрозы. Они словно две змеи в стойке, кружат вокруг и их головы направлены наружу, чтобы отразить любую возможную атаку. Они кружатся вокруг тебя в двух разных направлениях, очень быстро, как торнадо, чтобы полностью укрыть тебя от враждебных энергий. Я это знаю наверняка, потому что у меня это происходит также.

— А что же это за болезнь, дух которой ко мне явился?

— Как что?! Это тот самый вирус, который сейчас распространяется по всем странам, коронавирус! – ответил мне учитель.

И мы стали говорить о текущей ситуации, в связи с пандемией коронавируса, и с закрытием границ и комендантским часом в Перу.

— У меня такое ощущение, что наши диеты все сейчас заняты борьбой с темной волной энергии, захлестнувшей мир. И используют наши энергетические тела, чтобы отводить негативные энергии, — начал я.

— Мне уже несколько раз снились за последнее время неприятные сны. В одном из них мне показало старую женщину, которая держала на коленях голенького младенца. А в наших интерпретациях – младенец, это к серьезному заболеванию. Из этого младенца исходило жидкое дерьмо цвета черной грязи, как деготь.  И это черная жижа перетекала мне на колени. Мне это было неприятно, и я отбрасывал эту жижу руками от себя подальше. В конце концов мне это надоело, и я попросил женщину убрать младенца от меня подальше, или хотя бы самой подвинуться. На чем сон и закончился. А сегодня, во сне мне Сана принесла шмат сырого мяса и вручила мне. Я держу его в руках и спрашиваю: «И что мне с этим делать?». А Саны уже и след простыл. И я во сне мыкался, искал, куда девать это сырое мясо, пока просто не выбросил его прямо на дорогу. – рассказывал я.

— А ведь сырое мясо – это тоже к болезням? – спросил я Хосе.

— Да, у нас это тоже к болезням, — ответил он.

— Мне самому на днях приснился не очень хороший сон, — продолжил теперь Хосе.

«Мне снится что сильный ветер, почти ураган, несет черную опавшую листву. Но потом, присмотревшись, я понял, что это не листья, а птицы. Просто у них почти не было сил сопротивляться порывам ветра, который их кружил и нес их по своей воле. А затем эти птицы опустились на землю, словно опавшие листья. Эта земля была похожа на ваш участок, деревья, а за ним джунгли. Птицы были живыми, он сидели на ветках деревьев, на земле. И они склевывали все подряд – листья, семена, даже маленькие веточки.

На этом я проснулся.»

— И что же значит этот сон, спросили мы у Хосе в один голос.

— Я умаю, что это показывает тяжелые грядущие времена. Что будет голод. – задумчиво ответил Хосе.

— А почему именно голод, а не эпидемия, например?

— Потому что птицы клевали все подряд от голоду. И их было очень много, а еды, в виде семян и плодов было очень мало, — ответил Хосе.

…

Через пару дней, мне приснился сон. Весь предыдущий день, особенно под вечер я чувствовал некую слабость. Я понимал, что это день новолуния, и что сил и не должно быть. А мы целый день работали, сооружали столик для кухни с Саной и Марио. Я целый день занимался лакировкой дерева, и вероятно, сильно надышался лаком. Меня просто вырубило после вечернего кофе. Я проспал до ужина, но и после него мне не стало лучше. И уже часам к одиннадцати я пошел спать, почти валясь с ног от бессилия.

Я лежал и чувствовал запах лака и ацетона, который при каждом выдохе исходил из моего носа и гайморовых пазух, где он наверняка осел. «Вот надышался!» — подумал я, — «Возможно поэтому мне так плохо?».

Мне было так плохо, что в сознании пробудилась жалость к себе. Мне даже дышать было трудно. Я лежал, успокаивал сознание глубоким дыханием, старая выпустить из себя все пары лака, осевшие в моем организме. При этом в моем животе угнездилось некоторое беспокойство, которое мне не давало отойти ко сну. Я принял позу зародыша, и сконцентрировавшись на своем Ордене пало, обратился к нему с просьбой помочь мне, гармонизировать и упорядочить мою энергетику и тело, и придать мне сил, физических и моральных. И незаметно уснул.

 

Мне приснилось, что я нахожусь в незнакомом мне месте. Я только что расстался с Саной, и пошел спать, в незнакомую мне спальню. Я не помню предыдущий фрагмент сна. Я лег спать во сне, и мне что-то снилось, что-то не очень хорошее, тревожное. Я проснулся, и пошел к холодильнику, который стоял прямо в той же комнате. Помню, холодильник старенький и маленький, похож на наш советский «Саратов». Я взялся за ручку холодильника, и тут у меня потемнело в глазах.

Я оказался в пространстве сна, или глубокого обморока. Вокруг меня была темнота. И в этой темноте проявился некто. Он был окутан еще большим мраком, но был похож по очертаниям на человека. Это существо мне предложило нечто, и я, сам не знаю почему это взял. Это было похоже на рог изобилия, как его изображают на старинных гравюрах. Собственно, именно под этим предлогом мне его и всучили. Как только я его взял в правую руку, я почувствовал, что заваливаюсь на правый бок. Сил стоять не было. Вообще не было никаких сил, а те, что остались, стремительно утекали через этот рог, подобно песку в песочных часах.

И тут я вспомнил свой сон, который мне снился в этой комнате до пробуждения. Мне снилась некая женщина, которой точно также некто вручил такой же рог изобилия. Она взяла его в руки и больше не смогла от него избавиться. И через этот рог стала вытекать вся ее жизненная сила. Молодая женщина сразу же стала стареть, седеть. Я видел, как она лежала в своей постели немощная и умирающая.

И тут я очнулся от воспоминания. Меня из него вывел смех того существа, которое подарило мне этот опасный предмет. Смех был победным и издевательским одновременно. Я внутренним взором увидел реальное обличье этого существа. Это был териантроп, с человеческим туловищем и с головой похожей на волчью или скорее даже шакалью. Она была абсолютно черная, с черными глазами, а морда была удлиненная как у крокодила. Его пасть была разинута, и я увидел множество острых треугольных зубов. Вероятно, это был демон из нижних миров. Потому, что он произносил у меня в голове, что он – сам Сатана.

Я со всей силой в едином порыве сконцентрировался на точке ниже пупка, на центре своей жизненной силы, с мольбой о помощи и защите. И в следующее мгновение из моего живота, из моего центра, вырвалась некая сила, которая поднялась вертикально вверх по моему туловищу, и пробила макушку. Я ощущал эту силу, как нечто монолитное и стальное, подобное огромному копью, которое сквозь меня удлинилось невообразимо. И я сконцентрировал в этой силе намерение поразить врага – этого демона. Потому что только так я мог остановить колдовство и утечку моих жизненных сил. И я почувствовал, что копье достигло своей цели.

И в этот же момент меня отпустило. Я очнулся снова в том же самом месте, все также держась за ручку старенького холодильника. Похоже, прошло всего несколько мгновений, за время которых произошла и атака, и мой стремительный ответ.

Я вышел из спальни и оказался в просторной гостиной незнакомого мне лофта. В одном углу стоял стеклянный стол с плетеными стульями, точно такой же, как у нас в гостиной, здесь, в нашем доме в Перу. И за ним точно также, как и здесь, сидел Денис за компьютером. Я покачиваясь подошел к столу, чтобы взять чашку и попить чего-нибудь. Денис не обратил на меня внимания, буркнув приветствие. Все это было очень похоже на наш дом. Я пошел в сторону гостевой спальни, и там увидел Ольгу, склонившуюся над вторым стеклянным столом, и что-то пишущую или рисующую. Она тоже не обратила на меня особого внимания, хотя я шел очень странно покачиваясь.

И тогда я сказал им обоим: «На меня буквально несколько минут назад обрушилась какая-то очень серьезная колдовская атака». Но похоже было, что я говорю в пустоту зала, они не обратили на эти слова никакого внимания.

И тут я проснулся, уже в своей реальной постели…

      Я стал сканировать свое состояние. И понял, что от вечерней разбитости не осталось и следа. Тело гудит от энергии, ровно и мощно. Только на периферии ощущалась некая усталость, как после серьезной битвы. Я встал из постели покурить мапачо, и сидел при свечке, курил и восстанавливал картины сна. Я отчетливо помнил последние события, атаку, мой ответ, но мне никак не удавалось восстановить события сна, которые происходили до момента засыпания в незнакомой спальне.

«Ну да и не важно!» — решил я, и, докурив, пошел обратно спать. Я отметил, то мое тело наполнено силой, и не осталось ни грамма усталости. Словно в тот самый миг, когда из меня вырвалась копьеоподобная стальная мощь, я полностью изменил свое энергетическое, и как видно и физическое состояние.

Я лег снова в постель, и снова, сконцентрировавшись на моем Ордене, попросил мне показать, откуда была эта атака. Что это? Это атака какого-то конкретного маэстро-брухо, плохой дух (mal espiritu), «пруэба» самих пало, или это демон, как мне казалось во сне?

Я лежал, и вдруг стал ощущать сильный запах серы. Словно кто-то рядом поджег несколько спичек. Я подумал сначала, что это Денис в соседней спальне прикурил от спички. Но не было слышно оттуда никакого движения. А запах не улетучивался. Он становился все сильнее.

И тут я понял, что это мне дали ответ. Судя по запаху серы, это был действительно какое-то демоническое существо, либо из царства мертвых, либо из адских миров. Ведь недаром же его голова была похожа одновременно на Анубиса и на Сэта. Точнее это было соединение обличья черного шакала и черного крокодила. Оба этих божества были зловещими представителями загробного мира. Я подумал, что надо будет обязательно расспросить у Хосе об этом сне.

 

Когда мы в следующий раз встретились с маэстро, я спросил у него о значении этого сна.

— Хосе, как ты считаешь, что это был визита какого-то демона?

— Да. Орден в очередной раз повел тебя в темные миры (lado oscuro). И там есть свои властители и короли, обладающие большой мощью и властью. Темная сторона очень сильна (muy poderosa), ведь она властвует над людскими умами.

— И этот рог изобилия? – начал я вопрос.

— Это и есть то что предлагает темная сторона – изобилие материальное, — подхватил Хосе, — но взамен темнота берет очень высокую плату – энергию, здоровье и жизнь.

— Почему же пришел этот демон во сне?

— Не знаю, наверное, у тебя были сомнения после первого раза, когда тебе показало темную сторону. И орден провел еще одну демонстрацию.

— Да, в первый раз мне показало всего лишь мелких бесов, а в этот раз визит был кого-то посерьезней. Сам себя он назвал Сатаной, не знаю, так ли это.

— Да, темная сторона очень сильна, — повторил Хосе, — но орден сильнее. Он может не только повести тебя, но и защитить и вовремя изъять тебя. Ведь через этот рог демон мог высосать жизненную силу в мгновение ока. Но в тебе поднялась твоя защита, Вакапу с Пишу, соединенные теперь воедино. Именно они в виде стального копья смогли достать этого демона, несмотря на то, что он был очень далеко.

— Да и как только они его пронзили, меня отпустило, наваждение исчезло. Мало того я чувствовал себя очень хорошо, заряженным силой и энергией.

— Да, они всегда настороже и готовы дать отпор любой черноте. Мне вот на днях приснился такой сон, — продолжил Хосе.

«Я вижу небо, полное сияющих звезд. Две звезды были особенно яркими, и они начали приближаться ко мне, и когда они стали ближе, я увидел, что это две сияющие птицы, одна белая, а вторая стала черной. Они были похожи на орлов. Черная птица стала совершать круги над землей, и из ее клюва стала исторгаться черная масса, словно хлопья или черный пух. Птица летала и покрывала эти черным пухом всю землю.

Но в этот момент белая птица поднялась выше, а затем опустилась сверху на черную. И та растворилась, и осталась только одна – белая, еще ярче засияв ярким белым светом.»

— Я проснулся и стал размышлять об этом сне. Вероятно, черная птица – это текущая мировая пандемия, что охватила все континенты.

— А белая, спросил я.

— Белая – это свет, — ответил Хосе.

— И это значит, что свет победит и все закончится хорошо? – радостно спросил я.

— Да, наверное, так и будет, — спокойно ответил Хосе.

     

       А на следующую ночь мне приснился сон о благословении водой.

Мне снится, что я нахожусь рядок с большим прозрачным танком с водой. Я наполняю из него бутыль, объемом литров двенадцать. Я взял эту бутыль одной правой рукой. Вероятно, я был очень силен, потому что совсем не чувствовал тяжести веса бутылки. Я знаю, что мне надо отнести эту воду в некое место. Куда, пока точно не знаю, но ноги сами повели меня в некую пустынную местность. Пейзаж был похож на пустынные территории Северной Африки. Я иду по пыльной широкой, выбеленной солнцем дороге, а вокруг пески и марево от солнечного пекла. Я не ощущаю высокую температуру, но понимаю, что здесь наверняка очень жарко и засушливо.

Навстречу мне попался паренек, он выглянул из-за скального обломка на обочине дороги, посмотрел на меня с удивлением и спросил: «Это что у тебя? Неужели чистая вода?».

Затем мне повстречался другой человек, мужчина средних лет, также, как и первый встречный, одетый в какие-то обноски, выбеленные солнцем. И он тоже смотрел на меня с удивлением и долго провожал взглядом, но ничего не сказал. В его взгляде было тоже самое удивление, от того что я иду спокойно и несу большую бутыль с чистой водой.

И я понял, что в этих местах вода – это большая редкость, а уж чистая и свежая – просто драгоценность. Мне не стало страшно, что на меня кто-то нападет в попытках отнять эту воду, но я на всякий случай решил быть более внимательным.

Третьим кого я встретил была женщина. Она стояла на дороге и, казалось, ждала меня. Она была негроидной внешности. У нее было красивое и сильное лицо с широкими, почти монголоидными скулами, и достаточно прямой нос, и большие глаза, в которых светилась и доброта, и мудрость, и печаль всего африканского континента. У нее был вполне традиционный африканский наряд. Она была одета в белые одежды, тонко расшитые серебристым и золотистым орнаментом, а на голове у нее красовался тюрбан из белоснежной ткани. Вот такая настоящая Мама-Африка.

Она обратилась ко мне: «Пойдем со мной». Я последовал за ней, и вскоре мы пришли в некое светлое помещение, в котором было около десяти-двенадцати женщин, также одетых в белые одежды. Некоторые из них были темнокожие, но несколько – европейской внешности. Но чувствовалась, что моя проводница здесь самая мудрая и авторитетная.

Она снова обратилась ко мне:

— Ты можешь дать нам немного твоей воды?

— Да, конечно, — ответил я, — налейте сколько вам необходимо.

И я протянул ей бутыль с водой. Она с благоговением, стараясь не пролить ни капли, наполнила 2 большие чашки.

— Этого достаточно, — сказала она.

А затем, женщина стала разливать воду из этих чашек в маленькие стопочки. Стопочки были точь-в-точь как те, в которые мы наливаем отвар диет. И прежде чем передать каждой из присутствующих там женщин, она что-то нашептывала и дула в стаканчик. Наконец, всем присутствующим было роздано по маленькой чарке с водой. И тут я спросил:

— А можно я тоже прочту благословение?

— Да, конечно, — ответила мне женщина.

Я хотел спеть определенный икарос, который используется при надобности провести энергию лечения. Не знаю почему, но именно благословение на излечение мне хотелось передать им. Я начал петь, но вместо этого из меня пошла какая-то другая песня, а не та, которую я задумал. Песня была новая, и я узнавал ее в процессе звучания. Мне легко удалось ее раскрыть, потому что, мне казалось, что я ее уже знаю. Я наполнил песню словами благодарения чистой и целебной воде, и просьбой к священной воде провести очищение, и дать исцеление нуждающимся. Получалось хорошо и красиво.

На последнем куплете, я заметил краем глаза, как одна из женщин приложила ко рту ладони, что-то прошептала внутрь них, и на самых последних звуках моей песни, из ее рта и ладоней вырвался в воздух сноп искр, подобных сверканию бенгальских огней. Они, ко всеобщей радости и веселью, с веселым треском разлетелись по всему помещению, осыпая золотистыми искрами пространство над людьми. Я закончил свою песню, и трижды сильно выдохнул в воздух через сложенные дудочкой губы, продувая тем самым пространство над людьми и посылая свой выдох, заряженный песней, в каждый из стаканчиков всех здесь присутствующих.

Все очень радовались, некоторые хлопали в ладоши, и общее чувство и настроение были легкими, чистыми и радостными, как весенний ручей в лесу.

На этом я и проснулся, сохранив в себе это чувство. И еще и песня оказалась со мной, словно я продолжал ее петь внутри себя. Мне легко удавалось ее удержать спросонья. На душе было светло и радостно. И такое состояние, как и звучание внутри нового икарос, Икарос Священной Чистой Воды, длилось во мне весь день.

 

В этот же день к нам с продуктами приехал Хосе. Я рассказал ему про этот сон.

— Это очень хороший сон, — сказал маэстро. – Вода – это знание Палос-Маэстрос. Тебе в очередной раз Орден Палос показал, что его знание понадобится во многих местах, и многим разным людям.

— Да, ведь даже стаканчики, в которые наливали эту воды были точь-в-точь такие же как мы используем, — подтвердил я.

— Как я уже вам говорил, к вам будут обращаться люди, с просьбой их вылечить, или упорядочить их физическое и энергетическое состояние. Сам Орден будет приводить их к вам разными путями. Я это знаю, потому что так происходит со мной. И вы сможете делиться с ними чистой энергией Палос-Маэстрос, гармонизируя состояние этих людей через проведение диет для них. Диеты могут даваться и в медицинских целях для излечения, и для познания, для тех, кто ищет Знания Палос-Маэстрос. И в вас уже есть эта сила, которую вам делегирует ваш Орден. Поэтому я очень рад тому, что вы уже начали проводить такую работу у себя в России, на Севере. Я вижу, что именно там, в вашей стране ваше знание и ваша помощь будут особенно нужны.