Итауба. Пало Маэстро. Часть 1.

Итауба, или красный дуб, растущий в Амазонии. Мощное защитное Пало, формирует стабильность, устойчивость к негативным внешним и внутренним воздействиям. Проводится с опытными участниками.

…

      Перед началом диеты, дух новой диеты классически пришел в сновидении, чтобы испытать, в каком состоянии я сейчас нахожусь.

Мне снится, что я нахожусь в войсковой части. Я- то ли призывник, то ли срочник. Я вошел в помещение столовой. Все люди, судя по всему, находилась на завтраке. Мне тоже предложили позавтракать, но я отказался, сказал, что я не завтракаю до двенадцати. По пути попались стеллажи с рогаликами, это вызвало у меня интерес, и я прихватил один с собой: «Съем потом». От сладенького я никак не могу отказаться ни во сне, ни наяву.

Ко мне вышел мужчина, мощного телосложения, очень широкий в кости, и при этом высокий, под два метра. Я правда тоже был не меньших габаритов. Он мне сказал пройти за ним. Судя по командным ноткам в голосе, он был или сержант, или офицер. Понять было сложно, потому что он был не в военной форме, а в каком-то костюме темных расцветок. Но по выправке и голосу – сразу было видно – военный, притом бывалый.

Я пошел за ним. «Похоже будут проверять», — подумал я. Но ни страха, ни опасений не было. Состояние было ровное и спокойное, с оттенком любопытства: «Посмотрим, что будет дальше».

За мужчиной в темном вышел еще один, столь же крепкого телосложения, чуть пониже ростом, но в одежде светлых тонов, и со светлыми волосами. Он как-то все время держался за первым, старшим по званию. Мы втроем вышли на какой-то пустырь.

«Ну вот, сейчас начнется», — решил я, что они сейчас нападут на меня. «Похоже на классическую «дедовскую» встречу», — ухмыльнулся я. Но как ни странно, мужчина в темном очень вежливо, попросил подойти к нему и вытянуть руки. Он сам вытянул руки навстречу с растопыренными пальцами, и сказал:

-Давай, дави!

Я сцепил свои ладони с его, и тут он резко нажал. Он был очень сильный, и давил так, что я стал отступать пядь за пядью.

— Ага, вот оно что! Проверка, кто здесь сильнее, — понял я.

Я поднатужился и остановил мощное давление. Тогда мой противник поднажал, и снова стал меня сдвигать с места.

— А он силен! И даже очень, — обнаружил я. Мне стало понятно, что я не могу его напрямую передавить и заставить отступать.

Тогда я решил схитрить и опустил руки.

— В чем дело? – спросил меня он.

— Я как-то не пойму, а какие здесь правила борьбы, — схитрил я.

На самом деле я хотел немного выиграть время, пока он мне будет объяснять правила, я смогу повнимательнее рассмотреть его баланс и как он стоит. Мне пришла в голову идея, что в следующий раз, когда он начнет давить, я резко ослаблю давление, он тогда потеряет равновесие и качнется вперед. Вот тут я поднырну, окажусь сзади и рубану его ребром руки по шее. Это наверняка его вырубит. Ну а тогда можно будет и со вторым, в светлом, разобраться. Все это промелькнуло у меня в голове в одно мгновение.

Но в этот момент, по крыше нашего дома что-то громко ударило, ветка, или плод пальмы, и я проснулся от резкого звука, так и не закончив состязание…

Я лежал и размышлял.

«Судя по всему, это была проверка, «prueba», перед новой диетой. Причем проверку совершало не новое пало, как обычно. Проверял меня дух моей предыдущей диеты — Тауари негро. Он очень силен, и смотрел – насколько я накопил его силы. Но, как всегда во мне мгновенно проснулся дух моего арканного Пало — Вакапу мачо. И он, как обычно, решил идти напролом, мимо любых правил. Для Вакапу есть только один исход — победа или смерть, и он не готов идти ни на какие уступки, и не готов играть ни по каким правилам. Но то ли резкий звук вывел меня из сна, то ли дух Тауари все понял и прервал испытание. Не знаю. А вот мужчина в светлом, который стоял все время за духом Тауари, мужчиной в темном, это – явно следующая диета. Причем судя по комплекции, тоже из мощных. Возможно это Пало Итауба, красный дуб.»

С момента начала диеты на Тауари негро, маэстро Хосе ввел новую концепцию – четыре базы, или четыре основания. Это четыре диеты, настолько мощные, что они составляют фундамент, или основные колонны всего Ордена. Это пало Вакапу Мачо, Пишу или черный дуб, Тауари негро, и Итауба или красный дуб. Два красных пало и два черных. Три из них уже есть в моем Ордене, для окончательной стабильности и прочности не хватает пройти последнее, четвертое. Хосе говорил, что именно они полностью закрывают кольцо защиты Ордена Палос-Маэстрос, и не дают никаким негативным внешним воздействиям повлиять на целостность и устойчивость всего ордена.

«Ну что же, послезавтра приедет Хосе. Он как раз сегодня ночью должен был консультироваться по поводу моей следующей диеты. Узнаем, что же ему показал Орден.»

…

      Послезавтра я начинаю новую диету. Интересно, какое пало-маэстро раскроется ля меня на этот раз. Накануне, в воскресенье, я проснулся с каким-то особенным чувством. Мне показалось, что я наконец-то проснулся после многих лет забытья. Будто прошло не менее пяти лет, во время которых я был словно во сне, или в другом мире. И вот я наконец-то вернулся. Но откуда? К чему? Внутри было чувство спокойствия и некоей умиротворенности. Я со спокойствием осознавал, что все эти прошедшие годы был словно животное, озабоченное базовыми инстинктами и выживанием – еда, сон, секс если получится. Я понимал, что все эти годы диеты на Пало шли в тени пало Вакапу мачо и его всплесков энергии, с редкими просветлениями для чего-то гармоничного и мягкого. Я вспомнил себя умного и доброго, мягкого. А потом как-то понял, что не был я никогда таким. Это чувство воспоминания себя гармоничного пришло ниоткуда, не из прошлого. Это было узнавание гармонии, которую несет в себе Орден пало. То, о чем так часто говорит Хосе: «Когда установится стабильность в ордене, то раскроется гармония». Я конечно же узнал ее, потому что уже неоднократно в церемониях, во сне, или наяву, она приоткрывалась, но на непродолжительное время, вновь сносимая каким-то эмоциональными или ментальными всплесками. А сегодня, это чувство устойчиво и мягко присутствовало на фоне всего остального, непоколебимое и незамутненное. И длилось это аж целый день. Вечером, когда я пошел включать бензиновый генератор меня потянуло попеть. Мне совершенно не мешал шум мотора и запах бензина. Я пел, изливая благодарность Матери-Природе и Ордену Палос, за то, что они ведут меня и понемногу раскрывают свою красоту и гармонию. И мне очень захотелось, чтобы следующей диетой был красный дуб, Итауба, — последний из четырех основ стабильности и нерушимости Ордена. «Как же это здорово! Как комфортно и спокойно быть в таком состоянии!» — думалось мне. «Прошу вас Палос, откройте дорогу для Итауба, дайте мне возможность побыстрее завершить этап формирования стабильности!» — попросил я у неба и у полной луны, висящей над головой.

             

      Накануне диеты, в понедельник я сильно прищемил себе палец, когда причаливал на лодке. Я пытался подвинуть нос лодки поближе к корме железного причала, но не рассчитал скорость лодки, и не успел выдернуть руку из-под борта. В результате лодка всем своим весом в пару тон защемила мой большой палец. Было больно. И болело всю ночь, словно с каждым ударом пульса мне по ногтю бьют молотком. Поэтому я ворочался, пытаясь приладить ноющую руку, но никак не мог уснуть.

Я лежал с закрытыми глазами и ощущал давление некоей силы на голову. Я знаю, что так себя проявляет присутствие духа Пало в пространстве.

— Похоже диета приближается, и пытается выйти на контакт. Может сон какой-нибудь покажет, — подумал я.

Но ноющий палец никак не давал расслабиться и уснуть. Я лежал с закрытыми глазами и мне периодически чудилось, что в спальне кто-то светит фонариком. Иногда свет был настолько ярким, что я открывал глаза. Но нет, снаружи была кромешная тьма беззвездной ночи. И только где-то на рассвете я уснул на часик, полтора. И мне приснился сон.

 

Я вместе с Саной иду по какому-то подземному коридору. Он выводит нас в широкий и очень длинный зал, который словно станция метрополитена имеет цилиндрический свод. Только в отличие от станции метро, пол в этом зале деревянный. Роскошный, коричнево-красный, идеально подогнанный и покрытый лаком. И в этом зале я вижу тусовку контактных импровизаторов, возглавляемую нашими друзьями – Анжеликой и Жекой.

Мы обрадовались встрече, тепло обнялись. Вокруг люди танцевали контактную импровизацию. Я захотел тоже присоединиться.

— Ты, что еще рано, пол еще не готов, — неожиданно сказала Анжелика.

Я осмотрелся, и действительно, теперь весь пол был на стадии реконструкции. Деревянного покрытия уже не было. Вместо этого я увидел цементную плиту фундамента, и на ней множество куч песка. Песок был серо-коричневый, мелкий, очень хорошего качества.

— М-да, странно все это, — размышлял я, идя задумчиво межу горками песка, беря и пробуя его на ощупь. Было приятно пропускать песок между пальцев.

— А вот и они! – вдруг раздался в пространстве торжественный голос.

Я обернулся и увидел следующую картину.

Тоннель, по которому мы ранее вошли в этот зал, теперь перегорожен стволом огромного дерева, с красно-коричневой корой. Этот ствол был в точности как у дерева Итауба, под которым мы неоднократно сидели в лесу на реке Инуя, в верховьях Урубамбы, на наших лесных диетах. Только он был повален, и висел поперек прохода на высоте где-то два метра.

И с той стороны к нам приближаются герои многих советских анекдотов — Чапаев, Петька и Анка.

На Чапаева я как-то не обратил особого внимания, помню только, что он был в чем-то темном, вида сурового. Петька тоже не особо меня привлек, невысокий какой-то невзрачный.  Но, вот Анка полностью приковала к себе мое внимание. Она была огромного роста, метра два с половиной, на несколько голов выше Чапаева и Петьки. Вся была в одеждах светлых тонов, с роскошной русой косой толщиной в руку. Она молча подошла к бревну, перегораживающему проход и не совершая никаких видимых усилий, одной рукой его приподняла и прошла под ним.

— Вот это да! – смотрел я на нее с восхищением.

И тут стук упавшего пальмового плода разбудил меня, уже в который раз!

 

      Я проснулся, на часах без пяти минут шесть, скоро приедет Хосе, и стал размышлять, какую же диету мне показало.

«Женщина, возможно это Кумасеба. Но почему светлые одежды и волосы, я ведь знаю, что ее древесина светло-красного, почти оранжевого цвета? Может Итауба? Но почему мне это Пало явилось в образе женщины, ведь явно в предыдущей демонстрации это был мужчина? Хотя, судя по внушительной комплекции, это все-таки Итауба. Но почему тогда одежда и волосы громадной девушки были светлых тонов? Ведь Итауба – это красный дуб, древесина его темно-красно-коричневая. Ну, скоро все узнаю.»

 

Через полчаса приехал Хосе. Он сразу же начал рассказать, как ему явились наши очередные диеты во сне.

— Мне во сне явился ветер. Я даже сначала не понял, во сне или наяву, только слышу его шум. Далее я уже вижу, как ветер кружит передо мной листья. А потом ветер стихает и ворох листьев осыпается к моим ногам. Я беру один из них, и понимаю, что это лист дерева Итауба. В этот момент из-под кучи листьев начинает вырастать ствол. И это был действительно красный дуб – Итауба. Только он был немного странный, словно усеченный сверху, как верх колонны. И я сразу понял, что мне показывают, что Итауба будет формировать последнюю из четырех баз твоего Ордена.

— А когда тебе показало это сновидение? Я уже с воскресенья предчувствовал, что Орден открыл пространство для новой диеты, — уточнил я у Хосе.

— Это было на прошлой неделе в ночь с пятницы на субботу. Так, что твое чувство приближающейся диеты было совершенно оправданным, — добавил Хосе. — Ведь я в своих консультациях прошу у ваших Орденов открыть пространство для новой диеты. И если пространство открыто, то это значит, что дух диеты входит в этот мир и начинает вас искать. Поэтому вы их видите во сне, или наяву, в виде свечения, как у тебя, Лео, было сегодня.

— Скажи, а почему образ девушки богатырского телосложения был весь светлых тонов? Да и в предыдущем сне, когда меня проверял дух Тауари и за ним стоял мужчина внушительной комплекции, он был тоже весь в светлом, — спросил я.

— Потому что дух у Пало Итауба – светлый. Хотя его древесина красная, — ответил Хосе.

— А твоя диета, Сана, во второй раз мне явилась, сегодня ночью, — теперь Хосе обратился к Сане. — Я вижу тебя во сне, а в руках у тебя металлическая чаша. И в эту чаша заполняется чем-то красным, цвета древесины Вакапу. И застывает. «И как же она это будет пить», — стою я в недоумении. Но ты берешь палочку и начинаешь это помешивать состав стал жидким, вот как раз именного такого цвета и консистенции, как у тебя на столе сейчас. И тут пришел небольшой ветерок, он перемещался от чаши к тебе. Я стал считать. Семь раз он так перемещался от чаши к тебе и обратно, а на восьмой, этот ветерок, этот дух вошел в тебя.

Это уже второй раз дух Вакапу мачо явил себя во сновидении Хосе. Первый раз, неделю назад он явился в образе золотисто-красной змеи, которая выползла из ствола и встала прямо перед ним, подняв часть своего мощного туловища, и вперив в Хосе пристальный взгляд.

— Вот так мне Вакапу указал и сколько раз тебе пить эту диету, и что будет происходить. Ты будешь пить семь раз. И все это время дух диеты не будет входить в тебя. И только по окончании, возможно на восьмой день, диета войдет в тебя.

— А почему так? – спросили мы.

— Я думаю, что энергия Вакапу будем формироваться снаружи тебя, чтобы не пробуждать и не поднимать в ответ агрессивно настроенное Вакапу мачо у Лео. И только когда произойдет окончательная гармонизация и подгонка ваших диет, в тебя, Сана, одним разом войдет вся диета.

Мы посидели с Хосе до девяти утра, болтая о всяком разном.После приема было достаточно много энергии, спать не хотелось, но к одиннадцати утра пошел дождик и потянуло полежать.

Я лежал, и не засыпал. Вдруг, обнаруживаю, что под шум дождя я созерцаю картинку ручья, выбегающего из металлической трубы, воткнутой горизонтально в землю. Из трубы, вдруг во одно мгновение вырос небольшой саженец, с двумя-тремя листочками. Листочки были достаточно широкие, ярко зеленые. Я очнулся от мгновенного сна, который длился, наверное, несколько секунд.

— Наверное это саженец Итаубы, — подумал я, — Надо же сразу же пророс!

Опять лежу, с закрытыми глазами, слушаю шорох дождя. И вот я уже в следующей картинке. В этот раз вокруг меня то ли прорастают, то ли осыпаются фиолетовые цветы на сиреневом фоне. Все такое яркое, светлое. Оп! И я опять очнулся.

— Может так выглядят цветы Итаубы? Надо будет завтра спросить, — спросонья подумалось мне.

И я опять лежу, и вот снова картинка. Теперь я словно под сенью дерева, и прямо над моей головой ветка с точно такими же широкими листьями, как в первом видении, только побольше, как у взрослого дерева. Ветка с листьями легла мне на лоб, в районе третьего глаза. Я опять очнулся. Но ощущение прикосновения ко лбу осталось. Я даже потер лоб, проверив, не упала ли на лоб прядь волос. Нет, ничего там не было, но ощущение осталось. Также, как и чувство покоя, благополучия и защищенности. С которым я вскоре уснул глубоко.

Мне приснился сон, что мы, я, Сана, Денис и Ольга, находимся в нашем доме, в состоянии открытых диет. Все как наяву. Только вот кабинет выглядит иначе. У него есть лестница на второй этаж (пока там мансардное пространство, без лестницы). Но во сне это второй этаж был таким же большим, как наша зала, метров пятьдесят, а может и больше. И Сана стала танцевать и кружиться на этом полу. И в экстазе стала кричать нам:

— Какой же здесь замечательный пол!

А пол по цвету немного отличался от того, что лежит в реальной нашей зале. Он был светлее — ярко-красный, лакированный, определенно цвета дерева Вакапу.

 

      Я проснулся, с остатками этого возгласа в голове.

 — Наде же, ей тоже очень нравится ее диета.

Потому что обычно к диете на Вакапу мачо относятся настороженно, уж больно она непростая.

Я лежал, продолжая размышлять. И тут мне стало понятно значение моего утреннего сна, который приснился мне перед приездом Хосе.

Подземный зал с деревянным полом, наверняка указывает на то, что работа на этой диете будет с фундаментом, с базисом. Об этом же говорит и последующий вид ремонта этого пола. А дух пало Итауба, в образе женщины, Анки-пулеметчицы, указывал мне на то, что энергия диеты будет раскрываться мягко, по-женски. Хотя все регалии воительницы и мощное телосложение, указывали на силу, идущую от дерева.

Ну и наконец все те короткие видения после приема, все они указывали на очень благоприятный характер будущего течения диеты. Она сразу же вошла в меня и пробилась родничком, а затем и саженцем в нем. И что сам дух пало очень мягко опекает и оберегает меня, даруя чувство покоя и благополучия.

Вот в таком состоянии благости прошел весь день. Я смотрел на мир каким-то детским взглядом, со смесью ожидания какого-праздника или чуда.

       

      После третьего приема диета, с утра, мне приснился сон.

Действие сна происходило здесь, в нашем новом доме на озере, в Перу. К нам приехал Хосе, и неожиданно не один, а с какой-то компанией своих старых друзей. Это были «старшие товарищи», которых мы не очень знаем. Они сидели в гостиной и общались, ожидая пока приготовится обед. На кухне кто-то готовил рыбный суп – «чиликано». Я проснулся внутри своего сна в спальне, разбуженный громким разговором Хосе со своими друзьями. Спальня при этом была точности такая же, как и в реальности. И вообще все было неотличимо от реальности. К тому же я и не знал, что проснулся в сновидении, мне казалось, что все происходит наяву.

Атмосфера в зале, судя по звукам раздающихся оттуда голосов, была расслабленная и веселая.

Я захотел в душ, ополоснуться. Мне было неудобно выходить к гостям в таким заспанном виде. Но мое полотенце висело на террасе и сушилось, а проход на террасу у нас в доме через залу. Пока я раздумывал, как поступить, в спальню вошла Сана со словами: «Смотри! Нам подарили котенка!»

Вместе с ней в спальню проковылял котенок. Он был очень забавный. Ровного серо-дымчатого окраса, и какой-то очень большой и толстенький. Он, как медвежонок переваливался с боку на бок при ходьбе. И похож был на смесь котенка и щенка чау-чау. У него была широкая мордочка, на которой смешно был выписан, словно неумелой детской рукой улыбающийся ротик.

— Надо же, какой забавный, — обрадовался я и протянул к нему руки.

Котенок сразу полез мне на руки. Он был увесистым и очень упитанным. И все с той же милой улыбкой он впился зубами мне в мой ушибленный несколькими днями ранее большой палец.

— Эй, ты чего! — вскрикнул я, и проснулся от боли…

 

Возможно так мне презентовался дух моей диеты Итауба. Что-то общее было во всех его образах – это крупное, почти полное телосложение, и смесь силы, мягкости и добродушия. Мне нравится такой его характер. Посмотрим, как он будет прорастать дальше…

Я спросил на следующий день у Хосе, кто были все те гости в моем сновидении.

— Как кто? Ты же прекрасно знаешь – это мой Орден Палос, — ответил он.

…

      На следующую ночь мне приснился очередной сон.

Я нахожусь во сне на побережье Карибского моря. Пейзаж похож на Колумбийский – холмистое побережье, поросшее джунглями, красивый залив с коралловыми рифами. Здесь много народу, взрослых и детей. Вижу, как какой-то мальчик кричит маме

— Мама, можно я покатаюсь на волнах?!

— Смотри осторожнее, здесь может быть глубоко, — кричит она ему в ответ.

Я смотрю на волны, перекатывающиеся через риф.

— Как здесь может быть глубоко, тут же очень мелко? – задаюсь я вопросом.

Ведь я вижу, что стою по щиколотку в воде. При этом другие люди плавают, ныряют. А я иду по воде, как по мелководью, и вода лишь слегка омывает мои лодыжки.

— Надо же, как странно? – бреду я в задумчивости.

Тут, я вижу женщину в черном гидрокостюме. Она так же, как и я бредет по воде, которая ей всего по щиколотку. Меня она заинтересовала.

— Да она же огромная! – понимаю я.

Потому что все остальные люди, купающиеся в море, меньше ее раз в десять!

— Ой! Да ведь и я такой же! – осознаю я свои размеры.

Что-то изменилось в перспективе, мой взор стал вровень с вершинами прибрежных скал.

Я следую за женщиной, и подхожу по воде к какому-то острову. Перед ним кругом в воде лежат силуэты громадных черных птиц, словно объемные тени альбатросов, их около двенадцати. Я понимаю, что они спят, отдыхая на поверхности воды. Но в любой момент они могут взмыть в небо.

Затем я вижу, что вся поверхность скал кишит маленькими пингвинами. Они были, совсем крошечные, меньше моего мизинца. Они облепили скалы словно рой пчел свой улей, мельтешат, издают гвалт. Я вижу, что они раскрыли свои клювики, словно маленькие птенчики, в просьбе о пище. Там была настоящая свалка, и некоторые из них падали со скал в море. Волны несли их, продолжающих пищать, то ли от страха, то ли от голода.

Нескольких из них прибило к моей гигантской ноге, и они цепко схватились клювами за мои волосы на ноге, пытаясь вылезти из воды.

— Ой, как щиплются!

Я наклонился и снял одного из них с ноги, и вижу, что ротик у него раскрыт в просьбе о пище. И я аккуратно пипеткой что-то впрыскиваю ему в клювик. Хотя это больше похоже не на пищу, а на лекарство, то, что находится в пипетке. Затем снимаю еще одного и снова впрыскиваю пипеткой лекарство. Единственное, мне немного беспокойно от их покусываний за ногу. Но я не испытываю раздражения. Мне их жалко. Их так много! И всем им я вряд ли раздам лекарство, спасу разве что тех, кого случайно прибьет к моим ногам.

И тут я проснулся…

Когда я обсуждал с Хосе этот сон, он дал такой комментарий.

— Тебе показало мир людей, с его беспокойством и ненадежностью, беспорядком и непредсказуемостью. Воды моря, в которых можно утонуть, это — темнота невежества которая может захлестнуть и утащить любого, если у него нет внутри порядка, силы и гармонии. Но мы, палеро, можем быть в миру, но нас не захватывает грязь и беспокойство мира, потому что Орден нас охраняет, сохраняя внутренний порядок и гармонию. И сам Орден будет приводить к тебе нуждающихся в помощи, чтобы восстановить гармонию и утолить духовный голод.

Была середина февраля и общемировой психоз по поводу пандемии коронавируса еще не начался. Только в Китае вспышка эпидемии была в разгаре. Но мы тогда редко заглядывали в интернет, и не подозревали, что уже через месяц мир захлестнет паника от распространения пандемии.

…

      После пятого приема диеты мне приснился необычный сон про Ленина и Сталина.

Мне снятся годы альтернативной истории в современной России. Я вижу площадь, похожую на Тургеневскую. Тут явно происходит революция. По площади бегают люди, вытаскивают из домов какие-то бумаги и жгут их в больших кострах. Протестное настроение висит в воздухе и накаляет атмосферу. Это было похоже на перестроечные годы, и демонстрации на Лубянке.

Дальше я оказываюсь в помещении одного из зданий, выходящими на площадь. Я закрыл занавеску, через которую рассматривал картины беспорядков и повернулся.

Передо мной Владимир Ильич Ленин, собственной персоной. Ему, наверное, лет пятьдесят или шестьдесят. Он почти не изменился, та же бородка, тот же хитрый и пронзительный взгляд, только морщин добавилось на его лице. И, как обычно, он сидел и что-то писал. А рядом с ним за столом сидел Иосиф Виссарионович Сталин. Он тоже что-то записывал.

— Надо же, все тираны тут собрались! – изумился я, глядя на них.

Они не замечали моего присутствия.

— Ну что будем делать Ильич? – спросил Сталин, оторвавшись от своих записей.

— Как что? Надо драпать! – невозмутимо ответил Ленин, не прерывая своего занятия письмом.

— Но куда? Нас ведь везде узнают?! – с сомнением и нотками страха в голосе спросил Иосиф.

— Куда-куда? –задумчиво сказал Ленин, — вероятно, в другие места, нам здесь места нет.

— Где же это «другие места»? – с сарказмом в голосе проворчал Сталин.

В этот момент рядом со мной оказалась какая-то молоденькая девушка. И она, вдруг, обратилась к ним.

— Можно уйти из этого мира, если открыть окно.

— Какое окно?! – оба, и Ленин, и Сталин, вскинули головы, и с интересом стали вглядываться в пространство, где стояла девушка. Вероятно, они ее тоже не видели, но услышали ее голос.

— Постой! Замолчи! — обернулся я к ней, чтобы она не выболтала еще что-нибудь, по неопытности.

Меня они похоже не видели и не слышали, а вот ее услышали. От них к ней потянулись цепкие щупальца внимания, словно паучьи темные лапки стали прорастать в ее сторону.

Я подскочил к ней, и прикрыл рот рукой, и ее своим телом от растущих к ней темных протуберанцев, и в то же мгновение проснулся….

 

 Я в шутку рассказал Хосе этот сон. А он, неожиданно серьезно отнесся к рассказу.

— Такие темные души, как диктаторы Ленин и Сталин, у которых на совести много жизней, находятся в очень глубоких и темных слоях. Назовем это ад, — начал Хосе.

— Так вот, они очень хотят выбраться оттуда. И мы, палеро, имеем силу открыть окно, и вывести их из такого места.

— Но почему же тьма их не захватит и не растворит, как ты рассказывал? – спросил я Хосе.

— Потому, что много людей их помнят, и своей памятью поддерживают их дух. Да, у них сильный дух, хотя и отягощен громадным количеством зла, которое они совершили при жизни. Поэтому они и находятся во тьме.

— Да, действительно, память о них сильна, вот до сих пор мавзолей стоит на Красной площади. Да и имя Сталина в последнее время в России пытаются реабилитировать, — заметил я.

— Я не хотел дать им возможность уйти, судя по всему, — добавил я.

— Да. Орден в очередной раз показал тебе области тьмы и силы, которые там обитают. И он же тебя вывел оттуда в мгновение ока, — ответил Хосе.

— Судя по всему, лучше всего — это забвение. Когда их забудут, их дух растворится окончательно в этих инфернальных мирах, — вслух подумал я.

— Так оно и есть. На их совести много грехов, и им нет места в царстве света. Они должны пройти свое искупление и очищение. Но сила тьмы велика, и вероятно она со временем абсорбирует всю их силу и навсегда растворит их души во тьме.

— Но откуда нам знать об этом точно? Только если Орден нам покажет, мы можем узнать,- добавил он.

      Сразу же после того, как мы выпили свою шестую порцию диеты, Хосе стал рассказывать свой сон, который он увидел ночью.

«Мне снится ваш дом. Вы уехали на время, возможно в Россию, и оставили его на моем попечении. Я приехал проверить, все ли в порядке. Дом был заперт. Я стою, озадаченно, перед запертой дверью. Тут, неожиданно, появляется ваш друг Иван, и у него в руках ключи. Он их передал мне, и я открыл дверь и вошел внутрь.

В доме оказалось, к моему удивлению, полным-полно народу. Это были все сплошные «нативос» — Шипибо, и люди из других племен. В доме было грязно, везде валялись окурки и мусор, среди которых были разбросаны матрасы. На них сидело множество мужчин и женщин, и они были как у себя дома.

Я вошел внутрь и с возмущением огляделся. И в тот же момент все эти люди оказались снаружи дома, кроме одного молодого человека. Но весь мусор и грязь остались.

Я подошел к этому юноше, который все еще сидел на матрасе, и строго спросил

— Что вы здесь делаете, и почему здесь так грязно?

— Я просто здесь спал, и я ничего не мусорил, — стал защищаться молодой человек.

— Я ничего не знаю, ты здесь был. И раз здесь сейчас больше никого нет, то именно ты должен здесь все прибрать! – очень строго сказал я ему.

— Я сейчас уйду по своим делам, а когда вернусь, чтобы здесь все было чисто и прибрано, как и было до вашего самовольного вселения! – дал я ему строгий наказ и вышел из дому.

Снаружи, там на границе с лесом, табором расположились все те, кто выскочил из дома. У них, похоже, пришло время обеда. Все тащили из лесу разную еду, разжигали костры и готовили пищу. Я вижу, как двое шипибос тащат труп обезьяны, и начинают его разделывать.

— Вы что же, будете есть обезьяну? – удивился я.

— Да, а почему бы и нет, и них очень вкусное мясо, — отвечают мне эти двое.

Я пошел дальше и увидел импровизированный рынок, с мясными рядами. Там было разное мясо, и свинина, и говядина, и курица. Продавцы наперебой стали мне его предлагать. Я вежливо отказывался и сказал, что не хочу есть, а хочу просто воды. Тут, кто-то мне предложил выпить «масате» и протянул полную деревянную чашу. Я знал обычаи, и не стал отказываться от предложенного. Иначе местные легко могут обидеться и ополчиться против меня. Я сказал, что выпью попозже. А сам стал искать, куда же это выплеснуть. Мне хотелось просто попить чистой воды. Я отошел подальше и вылил масате.

Где-то уже на окраине этого рынка я обнаружил два бака с водой. А рядом стояла женщина, и продавала эту воду. Но у меня не было с собой никаких монет. И тут я увидел спуск вниз. Это было похоже на подземный грот, в который вели земляные ступени. И там, глубоко внизу, бил ручей. Я обрадовался и стал спускаться. Тут мне навстречу из глубины поднимаются двое старых мужчин.

— Куда это ты направляешься? – спрашивают они меня.

— Да вот, хочу воды попить.

— Не иди туда, та вода внизу — отравленная. Лучше выпей той, которая наверху стоит в баках.

— Но как же ее взять, если ее продает какая-то женщина, а у меня нет с собой денег.

— Да ты что! – возмутились старцы, — эта вода бесплатная! Просто подойди, набери и выпей.

Я так и поступил. Подхожу к бакам с водой, а там уже нет никакой женщины. Хочу набрать воды в деревянную чашу из-под масате, а она вся грязная. Все ее стенки покрыты черной слизью, цвета вываренного «вито» (плод, из которого индейцы Амазонии делают черную краску).

— Надо же! – возмутился я, — они что никогда не мыли своей посуды?!

И стал руками выскребать эту черную массу, вычищая стенки сосуда, пока не они не стали совсем чистыми и цвета древесины. Только тогда я набрал воды и выпил.

Я вернулся в дом, чтобы проверить, как там дела. В доме было чисто и прибрано, как сейчас.

— Ну вот так-то лучше, — похвалил я юношу.»

 

— Вот такой странный сон мне приснился. Он меня озадачил, я у все утро размышлял, пытаясь понять, к чему все это, — обратился он к нам.

— Возможно, когда мы выедем в дом опять проникнут разные лесные духи, — предположил я. — Мы ведь их в январе в течении четырех церемоний вычищали из дому.

— Вероятно так, — задумчиво ответил Хосе.

— А этот рынок с мясом и масате, это конечно же пруэбы, — уточнил я, —  мне тоже сегодня всю ночь снилась и еда, и разные сексуальные сцены, м все такое мрачное и грязное.

— Да, конечно, это была пруэба. Ну, а у тебя диета продолжает вычищать базу, и убирать оттуда разный беспорядок. Поэтому и снятся такие сны, — ответил Хосе.

— Наверное здесь гораздо больше слоев и смыслов, — сказала Сана. – Вот этот фрагмент сна, про двух старцев и отравленную воду напомнил мне одну суфийскую притчу об отравленной воде.

И она стала рассказывать.

«Когда-то в давние времена, одному мудрому старцу было явлено, что скоро во всем мире вся вода станет отравленной. И люди, которые продолжат пить эту воду сойдут с ума. И тогда старец стал понемногу собирать воду в отдельную емкость, чтобы не быть отравленным в будущем. И вот, настал момент, когда вся вода в мире поменяла свои свойства и стала отравленной. И только вода, запасенная, старцем осталась прежней. Все люди пили новую воду и сходили с ума, и только мудрец продолжал пить свою, запасенную, воду и оставался в здравом уме. Но вскоре, люди стали замечать, что он какой-то другой. И его перестали понимать, понимать его речь, и стали его обвинять в том, что он сам – сумасшедший. Он стал изгоем, и жил в одиночестве, никем не принимаемый и не понимаемый. В конце концов, запасы чистой, не зараженной воды, истощились. И тогда старец решил испить новой воды. И стал таким как все. Его сразу стали понимать другие сумасшедшие люди и снова приняли его в свои ряды.»

— Да, похоже тебе показало, как обстоят дела сейчас с амазонской медициной. Что чаша чистого знания испачкана злоупотреблением алкоголем и мясом, и что нативные народы стали терять свое знание, — подхватил я.

— Да, так все и есть. Настоящих, чистых мастеров осталось очень мало. Многие из тех, кто называют себя маэстро, не удосуживаются придерживаться правил ограничений во время того, как дают церемонии и диеты своим пациентам. Они могут сами держать диету несколько дней, а потом либо поесть свинины или нечистой рыбы, либо выпить пивка, а иногда и чего-нибудь покрепче. В результате чего и нарушается порядок в энергетике шаманов, что вредно, как и самим шаманам, но к тому же просто опасно для пациентов, проходящих у них диету. Это может привести к серьезному энергетическому перекосу, что в свою очередь может вызвать тяжелые заболевания или нарушения в психике. И если маэстро не в состоянии поправить свою энергетику и самого пациента, то эти заболевания могут надолго нарушить гармоничный порядок их жизни, — ответил Хосе.

— Да и само «знание» продается, как вода из бака. Но вода ведь всегда раньше была бесплатной, и любой мог испить ее. Сейчас уже не так, — добавил Хосе.

— Да, здесь еще есть над чем подумать, и трактовать этот сон можно на разных уровнях, возможно, будущее покажет, — заключил он.

       

     Вечером этого же дня у нас состоялась продолжительная беседа, в которой Хосе рассказал о начале своего обучения, о том, как он уехал далеко от дома проходить диеты, и как он сформировал свой Орден Пало-Маэстрос.

— Хосе, расскажи еще раз, как ты встретился со своим маэстро? – решил я подстегнуть разговор с Хосе.

«Я совершенно ничего не знал и не думал о диетах. Да, мой дед знал Пало Болакиро, и возможно еще какие-то диеты. Но мне он ничего не говорил об этом и не давал, вероятно, никаких диет. Я вырос, и много работал в лесу. Моей специализацией было маркировать деревья в лесу, пригодные для разработки. Различные древообрабатывающие компании давали мне такие контракты. И вот, однажды, меня послали на работы в район Куримана, проверить состояние леса на участке в шестьдесят гектаров. Он принадлежал некоему сеньору Хуану. Я приехал на место, и стал искать хозяина. Мне навстречу из достаточно простого дома вышел старик, лет под восемьдесят. Он был вполне бодр и здоров. Я поздоровался и спросил, не знает ли он человека по имени сеньор Хуан? Он представился, оказывается это был именно он. Старик смотрел на меня пристально и с неким интересом. Я сказал, что у меня контракт на его участке, и спросил, когда можно приступать.

— Давай сегодня просто отдохнешь, посидим побеседуем, а завтра начнем, — ответил старик и пригласил в дом.

Я, конечно не стал отказываться. Мы просидели до заката, ведя непринужденную беседу. И периодически старик как-то внимательно и пристально осматривал меня, мое лицо, руки. Но я не придавал этому особого значения.

К вечеру он предложил мне кофе

— Будешь кофе? Я всегда по вечерам пью кофе, так его пьют у меня на родине, — предложил сеньор Хуан.

— Да, и меня на родине тоже, — ответил я.

— А из каких ты мест будешь? – с интересом спросил он меня.

— Я из Ламаса.

— Да я ведь тоже родом оттуда, земляк! – обрадовался старик. – А ты чей будешь? Не того ли сеньора Гама ты родственник? – и он описал мне моего деда.

— Да, я его внук, ответил я с некоторым удивлением.

— Да, знал я его, помню-помню, — задумчиво произнес старик.

— А тебе дед ничего не давал?

— В смысле? – не понял я.

— Ну не давал ли он тебе каких-нибудь диет на растения или пало?

— Нет, я ничего такого не помню, -отвечаю я. Я знаю, что он был палеро, и принимал Болакиро, и давал его другим людям, ну и лечил иногда пациентов. Но я был маленький, мне это было не интересно.

— Так-так, — задумчиво произнес старик, — я думаю, что он все-таки продувал тебя, и передал тебе кое-что из своих диет.

— Видишь ли, — продолжил он, — я вижу в тебе нечто, нечто особое и хорошее. И мне было непонятно откуда это у тебя. Теперь все ясно! Дед передал тебе часть своей силы и своего знания. Это я и вижу. Это знание и сила Палос-Маэстрос. Я могу это увидеть, потому что я палеро, мастер диет на Палос-Маэстрос. Они дают мне силу и ясность видеть в людях разные вещи.

Я слушал с удивлением, все это было для меня в новинку. Я конечно слышал про разных маэстро, про диеты, и даже сам проходил ряд диет на Ахосаче, Чири-сананго, Учу-сананго. Но все это я делал из чисто практических целей, чтобы смыть неудачу, поправить здоровье и укрепить тело. Но мои мысли и цели были всегда далеки от глубокого знакомства с медициной леса. Вообще-то у меня в том возрасте и не было почти никаких целей, кроме как заработать денег да накормить семью. Я был дурак дураком, и ничего особого не хотел от жизни. Просто жил и работал, как и все вокруг, ничего особого. А тут такие разговоры!

— Я уже стар, мне семьдесят восемь лет, и у меня нет никого достойного, кому бы я мог передать знание Палос-Маэстрос. Скоро подойдет мой срок, и я не хочу, чтобы это знание просто так пропало и ушло со мной в могилу. Да и не могу я его с собой забрать. А в тебе есть нечто особое, которое тебе передал дед. И я готов тебя учить и научить всему, что я знаю. Как ты на это смотришь?

— Да я не знаю, вообще-то я не против, можно попробовать. А что для этого надо делать? – поинтересовался я.

— Ну, вообще-то ничего особого. Просто надо воздерживаться от некоторых вещей: от алкоголя, свинины, очень перченого и соленого. Первые десять дней есть пищу без соли.

— Ну, в основном не сложно, только вот без соли трудно будет. Ну, почему бы и нет, давай попробую твою диету.

Я думал, что этот разговор был общим, и не придал ему особого значения. Но на следующее утро маэстро разбудил меня в пять утра:

— Давай, вставай, пойдем со мной.

Я подумал, что мы пойдем работать, наскоро собрался.

— Мы далеко пойдем? – уточнил я.

— Да нет, тут рядом, — успокоил меня маэстро.

И он повел меня за собой по тропинке, ковыляя неспешной походкой. Вокруг светало. Минут через десять мы подошли к одному дереву. Маэстро указал мне на него и спросил:

— Ты знаешь, что это за дерево?

— Да, конечно, это Чучуваси, — уверенно ответил я.

— Все верно, — кивнул маэстро, — я хочу, чтобы ты прошел свою первую диету с этим Пало.

— Что, прямо сегодня и начнем? – усомнился я.

— Да, конечно, чего же откладывать, все готово, я ее уже приготовил для тебя на рассвете.

Он отвел меня в дом, налил в стаканчик порцию отвара коры Чучуваси, продул ее своей сигаркой и передал мне.

— Мне было указано, чтобы ты начал свое обучения у меня с диеты на это Пало-Маэстро. Будешь пить его семь раз на рассвете. И до полудня у тебя «аюна» — воздержание от пищи, тебе можно пить только воду.

— Ого, как же я буду работать на пустой желудок?

— Ничего страшного, сила Пало тебя поддержит. Это не очень трудно.

Я собрал свои вещи для работы в лесу, сложил с собой небольшой запас «фариньи», муки из юкки для обеда, и пошел на работу в лес.

И действительно, я совсем забыл про еду. Только к полудню я почувствовал голод. В теле было много энергии, и я спокойно работал целый день.

А на третий день диеты мне приснился сон.

«Вижу я во сне широкую дорогу. И слышу, что позади меня рев урагана, который с треском и грохотом ломает деревья. Поворачиваюсь и вижу огромного быка, ярко красного, который на огромной скорости преследует меня. Я понял, что он просто задавит меня и убьет, и побежал. Я бегу, и вижу краем глаза, что он почти рядом, и цвет его, ярко-красный в точности такой же как древесина Чучуваси. Я бегу, бегу, и чувствую у себя на затылке его шумное дыхание. Бегу я, и вижу, что на дороге лежит палка. Я схватил ее и развернулся, и когда его рога почти уткнулись мне в живот, я со всего размаху ударил его по лбу, промеж рогов. Бык опешил и, вдруг, развернулся и побежал от меня по той же дороге назад с той же скоростью! Я стою, оглядываюсь, откуда, с какого дерева упала эта палка? И тут вижу, что прямо рядом со мной стоит дерево Чучуваси. Это было испытание, устроенное диетой, буду ли я кричать, испугаюсь ли я. Ведь я видел, что кусок ветки упал передо мной, но не разглядел сначала с какого дерева он упал. А это было оно – Пало Чучуваси, именно оно мне дало защиту. И что интересно, ведь я бежал по широкой дороге, но, когда я остановился у дерева, дорога прервалась, и передо мной был девственный лес.

Прошла неделя. Я принимал на рассвете пало, а потом шел к речушке омыться. А затем шел в лес продолжать свою работу. Не всякий может в джунглях найти и правильно определить, ценная ли эта порода или нет. И компании меня нанимали, чтобы я на участке леса указал и отметил такие деревья. Я выезжал в глубь сельвы на указанные участки, а они могли быть в несколько квадратных километров. И я отмечал и пересчитывал, такие и такие деревья у вас на участке. И выдавал это перечень владельцу участка.

На седьмой день диеты, я вернулся из лесу затемно, поел, и где-то к восьми лег спать. И вижу во сне двух человек, которые подошли ко мне, и сели рядом со мной на мою кровать. Один человек сел в изголовье, а второй рядом с моим бедром. И их одежды были ярко красные. «Надо же, — подумал я, — их одежды цветов древесины Чучуваси». И слышу, как один другому говорит: «Проверь его с этой стороны». И мужчина в изголовье прошелся руками по верхней части туловища и говорит: «С этой стороны все в порядке, я не нашел ничего проблемного». Тогда другая, это оказалась женщина, начала осматривать и прощупывать мою нижнюю часть туловища. И она нащупала мой тазобедренный сустав и говорит: «Ага, вот оно, здесь сустав вышел со своего места, но это мы вылечим». И я чувствую, как она одной рукой взялась за мою ногу, другую руку положила на бедро. И тут, клац! Сильнейшая боль пронзила мою ногу, я закричал во сне. И с этим криком проснулся. Я проснулся с сильнейшей болью в суставе. «Что же это такое? Как я завтра выйду на работу с такой болью? Ну да ладно, утром посмотрим, как будет» — решил я. Но на следующее утро я проснулся без малейшей боли, и проработал целый день, не замечая неудобства в бедре. А ведь до этого у меня были большие проблемы с этим суставом. Я еще много лет назад повредил его, упав с лошади. А потом, через несколько лет, еще больше усугубил проблему, играя в футбол. И до этого момента нога у меня всегда болела. И ведь как больно было во сне! Я ведь так закричал, что мой маэстро спросил из соседней комнаты:

— Чего орешь, что там у тебя приключилось? У тебя кошмар?

— Да, — ответил я им.

— Спи спокойно, расслабься, — успокоил он меня.

И вот, с этого момента лечения меня во сне, нога не болит, вот уже более двадцати лет!»

 

Так я прожил в доме маэстро три недели, закончил свою работу у него на участке, и поехал домой, в Пукальпу.

— Еще одну неделю ты должен придерживаться аюны до полудня, и воздерживаться от алкоголя, свинины и секса. А потом можешь наслаждаться своей обычной жизнью, — дал мне наставления перед отъездом маэстро.

— И приезжай в следующий раз, как будет время, я дам тебе следующее пало, — добавил он.

Так и произошло, где-то через четыре месяца я снова оказался в тех местах. И прошел у маэстро следующую диету на Пало Болакиро. Потом было Шиваваку, затем Анакаспи. В течении первых двух лет я получил от своего наставника четыре диеты.  Я каждый раз жил во время диеты со своим маэстро у него в доме в течении трех-четырех недель. Мы вместе готовили еду, ловили рыбу, вели продолжительные разговоры. Он мне много рассказывал, объяснял значения снов и видений. Я что-то понимал, а что-то проходило мимо моих ушей. Потому что я был тогда глуп и ничего почти не понимал, менялся медленно, постепенно и незаметно. Я только чувствовал, что становлюсь с диетами сильнее и крепче здоровьем, и меня это устраивало.

И с каждой диетой он, продувая ее дымом своей сигарки «мапачо», маэстро говорил следующее:

— Я передаю тебе знание и силу этого Пало, теперь это знание будет в тебе.

Помню, как-то раз, к концу второго года моего обучения я пошел в лес ночью. Это было недалеко от дома моего маэстро, было уже темно, часов одиннадцать вечера. Вдруг, на меня налетела целая туча мошки. Это очень странно, в такое время мошка уже не летает. Рой был такой плотный, что буквально облепил все тело, голову, руки. Ее было так много, что я не мог не только бежать, но даже и отмахиваться не было сил. Я даже не мог достать фонарик, так плотно меня облепила мошка. Мне оставалось только присесть на корточки и обхватить голову руками, хоть как-то защищаясь от укусов насекомых.

— А это было в реальности или в сновидении? – спросил я у Хосе.

— Да, это было в реальности!

— Ну так вот. В этот момент я услышал грохот и удары по земле. Я услышал, что нечто громко шагает по сельве, с шумом и треском ломающихся веток. Это была то ли тяжелая поступь, то ли прыжки какого-то громадного существа. В нескольких метрах от меня это нечто остановилось. Мне удалось, отбиваясь от мошки, достать из сумки фонарик. Я посветил и увидел нечто трудно вообразимое. Странный зверь, которого я никогда не видел. Я не могу его даже описать. Туловище зверя было направлено ко мне, а его голова развернута на сто восемьдесят градусов, в сторону леса. При этом было явственное ощущение, что зверь рассматривает меня.

Неведомое существо простояло так некоторое время, а затем, прыжками удалилось обратно в лес. По громким ударам о землю, я понял, что оно удалилось метров на тридцать. А затем раздался звук, словно палкой стучат о ствол дерева. «Тук-тук-тук», — услышал я несколько ритмичных ударов. И с последним ударом вся мошка исчезла. Словно ее ветром сдуло, хотя никакого движения воздуха не было.

Я вернулся в дом, который был всего в пятистах метрах от места происшествия.

— Где ты пропадал в такое время? – спросил его проснувшийся маэстро, — чего это ты не спишь, а по лесу в ночи шастаешь?

Тогда я ему рассказал, все что со мной приключилось.

— С тобой произошло нечто очень особенное, и очень хорошее! – воодушевился емаэстро, — Эта мошка слетелась, чтобы очистить тебя. Порядок диет был немного нарушен со временем, но теперь ты чист. А этот зверь – хозяин леса, хозяин диет. И он увидел тебя, увидел, что ты чист, и что ты готов.  Все должно происходить так, как должно. Если перед тобой открывается дорога, то всегда нужно следовать по ней, и не идти в другую сторону.

— А я уже стар, мне под восемьдесят. Силы мои уже не те, а твоя сила растет, и мне трудно ее контролировать и упорядочивать. Тебе надо уходить, иначе твоя сила начнет подавлять мою. А я уже свое пожил, и мне пора в родные места, в Ламас, к моей семье. Последние месяцы своей жизни я хочу провести со своей семьей, чтобы насладиться напоследок радостью общения с ними, — добавил старый маэстро.

— В общем, теперь ты чист и готов. Если хочешь, то можешь идти и искать нового маэстро, но можешь продолжить и один. Твоя встреча сегодня, это – был важный знак, знак того, что ты готов продолжить свой путь диет один. Я вижу в тебе большие задатки, и горячее стремление учиться. У тебя все получится, надо только следовать пути знания Палос-Маэстрос.

И старый учитель достал блокнот, в котором он подготовил все инструкции, какие пало надо пройти мне, чтобы укомплектовать свой Орден диет, как их готовить, и с какими молитвами обращаться к духам деревьев.

— Тебе нужно найти место, особое, в котором ты сможешь один продолжить обучение. Ты не поедешь, куда тебе захочется, сила диет приведет тебя в место, весьма удаленное отсюда. И там ты пробудешь так долго, что забудешь откуда пришел, — напутствовал меня маэстро.

Так и произошло. После отъезда старого учителя из Пукальпы, я стал все чаще и чаще чувствовать, что меня нечто тянет в лес. Что я не могу уже больше находиться здесь, в Пукальпе. В скором времени, один друг пригласил меня на работы в Аталайю. И вот, однажды, во мне что-то словно переключилось в голове. Я просто встал, собрал небольшую сумку со своими вещами и ушел из дому, оставив семью с шестью уже взрослыми детьми и жену.

И поехал в Аталайю, а через некоторое время другой знакомый однажды пригласил меня на работы по поиску и разметке деревьев ценных пород в эти места, вверх по реке Урубамба, на реку Инуя. И мне здесь очень понравилось. Понравилась сила и чистота этих мест, этих лесов, оврагов, ручьев, этой реки. И я провел здесь целых пять лет.

Пять лет моя семья в Пукальпе не знала, жив я или нет. У нас с ними не было никакой связи, возможно только слухи доходили до них, что я все еще жив. Здесь я нашел свой новый дом, новую семью. Я и забыл уже, про свою старую жизнь.

Однажды, через пять лет, я оказался по делам в городе Аталайя, и совершенно случайно встретил одного из своих старших сыновей.

— Здравствуй папа! Как?! Ты жив?! – изумился он.

Я смотрел на него и чувствовал, что во мне ничего не пробуждается по отношению к нему, ни радости, ни печали, ни желания вернуться обратно в Пукальпу.

— Да, я жив, — просто ответил я.

— Где же ты был все эти годы, почему не подал никакой вести о себе?

— Да так, дела были разные, работа, — ответил сухо я, не вдаваясь в подробности.

— Мы все очень переживали о тебе, думали ты сгинул в лесах, либо тебя загрыз ягуар, либо ты умер от лихорадки. Мы уже почти похоронили тебя! – в сердцах воскликнул сын.

Но я был спокоен и не реагировал на его эмоции.

— Как дела дома? – спросил я его, чтобы замять неловкую паузу.

— Плохо. Твой младший сын Карлос очень болен, он похоже умирает.

— Да, это плохо, ему надо помочь, — отвечаю я, — поедем в Пукальпу, я посмотрю, что с ним.

Я вернулся в город, и действительно у сына была серьезная болезнь. И я его вылечил, сделал лекарство, дал ему, и он поправился. Я оставил семье немного денег, и вернулся обратно не реку Инуя.

За первые пять лет жизни в лесу я окончил круг своих диет, пройдя все диеты, которые мне указал мой маэстро в блокноте. Но чего-то явно не хватало. Судя по всему, мой Орден чувствовал какую-то пустоту внутри меня – «vacio», и она никак не заполнялась. И мне стали снится новые Пало, которых не было в блокноте маэстро. Это были недостающие Пало из четырех баз.

У моего маэстро в Ордене были два из них, Вакапу мачо и Тауари негро. Но мне стал снится красный дуб, Итауба. Как раз тот, на котором ты, Лео, сейчас проходишь диету. А потом мне пришел черный дуб, Пишу. И только, когда в Ордене сформировались все четыре базы, он стал закрытым от любых беспорядков и темных энергий внешнего мира. Во мне появилась нужная устойчивость и стабильность, которая позволила раскрыться внутри меня Гармонии и Знанию.

Прошло еще два года, пока я закрыл свой орден, и только тогда во мне раскрылось Знание. Вы помните, я рассказывал, как дух Чуячаки-каспи прикоснулся к моим губам и к моему плечу, и как двое суток после этого через меня шло знание о лесе, и его растениях.

Но вот однажды, ко мне пришел дух Матери природы, матери всех диет. Он пришел днем, я услышал звучание голоса у себя в голове: «Ты достиг того, чего ты хотел. Ты достиг порядка, гармонии и знания. Но это знание не для тебя, оно необходимо людям. Возвращайся в Пукальпу, там ты нужен многим…

И вот я здесь.

И я до сих пор храню листочки из блокнота моего маэстро…»

— Вот таким образом Знание находит, как ему проявиться. Оно призывает подходящего человека и открывает ему новый путь диет, и ведет его по нему, формируя в нем новый Орден, новую гармонию. – продолжил Хосе. – Но не всегда так бывает. Например, мой дед, хоть и знал Пало Болакиро, но он не был настоящим палеро. А все почему? – Потому что любил покушать и выпить. Он не придерживался порядка, и у него не сформировался Орден Палос, поэтому гармония в нем не раскрылась. Но через него мне перешло нечто, что мой маэстро разглядел, раскрыл и развил.

— А однажды, я видел после смерти своего маэстро. Мне приснился сон, в котором мне явило дух моего учителя. Он находился в светящемся кругу своего ордена, словно паря в пустоте. А вокруг парили другие учителя, в своих светящихся кругах силы и порядка. И вокруг царит покой и гармония.

— И тебя здесь ждет твое место, здесь, в этом особом пространстве Привилегий, — сказал мне маэстро во сне. – И отсюда ты сможешь дальше помогать и вести других людей по пути постижения Знания.

— Вот так бывает, если жизнь маэстро подчинена Порядку и Ордену – он уходит в свет, в Особое мир Гармонии и Знания. И именно оттуда приходят указания Духа и ведение новых поколений избранных людей, готовых принять и раскрыть знание Ордена.

— Да, похожее было у меня во сне, когда мне показывало череду Хранителей Знания, из поколения в поколения, передающих деревянное ожерелье, внутри которого заключена капля Знания, содержащая неизмеримые объемы информации, — подхватил я, воодушевленный рассказом.

— Именно так, меняется только форма ордена, он может стать больше на несколько деревьев, может измениться манера ведения диет, но сама суть Порядка и Знания не меняется, — закончил свой долгий рассказ Хосе.

— Ну, а теперь уже пора спать, — зевнул он, и пошел к себе в комнату.