Пало-Маэстро Кумасеба. Часть 1

Перед диетой.

      Я достаточно долго ждал, пока Орден Палос откроет пространство для новой диеты, около двух месяцев. И вот, дней десять назад, Хосе сказал, что ему показал его Орден, что открылось пространство для новой диеты – с Пало-Маэстро Кумасеба. Но мне так ничего не показывало, никаких знаков, ни во сне, ни наяву. Вчера ночью, в субботу, перед сном, я, зная, что Хосе будет варить в воскресенье с утра для меня новую диету, снова обратился к своим Палос-Маэстрос: «Покажите мне, какова будет моя будущая диета с Кумасебой, что она мне несет. Пало Кумасеба, если тебе есть что мне показать, или если ты желаешь явить себя в каком-то виде мне во сне, то прошу тебя, покажись сегодня ночью».

И где-то на рассвете мне приснился сон.

Мне снится, что я нахожусь где-то в городе, похожем на Москву. Я только что сошел с поезда, и вышел с привокзальной площади, где-то недалеко от центра города. Я вижу недалеко какой-то храм, похожий на православный. Храмовая территория ограждена кованным забором, а внутри полным-полно народу. Там что-то происходит, на территории храма. Меня это заинтересовало, и я подошел поближе. Вижу, что толпа людей собралась вокруг какого-то священника. Он был в простой черной рясе, сам очень широкий в кости, короткая бородка, в монашеской скуфье. Я как-то сразу понял, что он находится в оппозиции к официальной Православной церкви, чем-то он мне напомнил известного в перестроечные годы священнослужителя Меня. Я каким-то образом оказался внутри храмовой территории, посреди толпы верующих и его последователей. Меня затянуло движение народных масс и вынесло прямо к этому священнику. И вижу, что происходит таинство крещения, и что необычно, это таинство происходит снаружи храма. Мне стало понятно, что этот православный деятель проповедует, что нет истинной религии и нет Бога внутри современных храмов, где все стало продажным и подверженным государственной цензуре, а истинное таинство происходит вне светской власти. Подобно Иоану-крестителю, который крестил людей в водах Иордана, здесь происходило крещения вне пределов здания, на свободе, на открытом воздухе.

Мне стало интересно посмотреть на этот процесс. Тогда я оказался прямо рядом с этим священником, и вижу, как он проводит это обряд крещения. Перед ним стоит большая чаша, диаметром около метра, выполненная из серебра. Внешняя сторона ее стенок потемнела от древности и стали почти черной, а внутренняя часть была чистого серебряного цвета. Чаша была полна до краев крещенской водой, а над ней, прямо из воздуха лилась струйка воды, которая заполняла сосуд. Струйка начиналась где-то в метре над чашей, и лилась словно из крана, только вот крана никакого не было! Это было похоже на чудо! И хоть чаша и была заполнена до краев, вода не переливалась за края.

Вдруг священник обратился ко мне:

— Ну что? Креститься будешь или как?

Я опешил от этого предложения, а потом совершенно спонтанно ответил:

— Давай! Почему бы и нет!

В реальной жизни я некрещеный, и никогда не думал серьезно об этом. Но, вероятно, вид необычной купели с чудодейственным источником крещенской воды повлиял на мое неожиданное решение.

Священник опустил простой медный крестик в купель и протянул мне:

— Ну тогда смотри и повторяй, это несложно. Берешь в правую руку крестик и делаешь вот так, — и он осенил себя крестным знамением.

Я взял крестик и окрестил себя им, по православному обычаю, справа налево.

— А затем целуешь крестик, — продолжил он.

Я поцеловал крестик.

— Ну вот и все, теперь только осталось сделать подношение.

— А какое подношение нужно? – спросил я у него.

— Да, любое! Ну, например, купи цветов, — ответил он.

Я вышел за ограду храма. Так как раз стояли бабки и торговали цветами. Старушки были русскими, но одеты как перуанские женщины в зоне Укаяли. Я подошел к лоткам с цветами. Меня сначала заинтересовали какие-то ярко-оранжевые цветы.

— А тебе для чего цветы нужны? – спросила одна из них.

— Для подношения, в качестве благодарности за обряд крещения.

— Ну, тогда тебе нужны настоящие цветы, а не эти подделки, — посоветовала она мне.

Я присмотрелся к тем цветам, которые сначала привлекли мое внимание, и мой взгляд прояснился. Действительно, они были пластиковые, и вообще какие-то неприятные на вид. Тогда я осмотрелся, и увидел на самой нижней полке, несколько букетиков с живыми цветами. Мое внимание привлек сразу один из них – это были белые, кустовые розы. Это был даже не букет, а просто один маленький кустик, с белыми небольшими бутонами. Но все они были абсолютно белые, без единого пятнышка, и от них веяло свежестью и чистотой. Я без колебаний взял их.

— Очень хорошо! – сказала продавщица.

Она украсила розы ярко-алой ленточкой, повязав ее вокруг кустика.

— С вас сорок рублей.

Я стал шарить по карманам, и тут сообразил, что денег у меня с собой нет. Неожиданно я нащупал в кармане старую купюру, достал и ее, и вижу, что это перуанская купюра в десять солей. Я смотрю на нее, и понимаю, что здесь в России она совершенно бесполезна, но все равно протягиваю ее продавщице со словами:

— У меня совершенно нет никаких рублей, есть только вот эта перуанская купюра в десять солей. Это больше чем десять рублей по курсу обмена, но вряд ли вы сможете где-нибудь ее поменять. Она, вероятно, совершенно бесполезна.

Но женщина посмотрела на меня добрым взглядом и сказала:

— Ну что тут с тобой поделаешь, давай то что есть, — и взяла купюру.

Я довольный побежал к ограде храма. Стоя снаружи ограды, я стал осматриваться, выискивая взглядом в толпе моего крестителя.

— А вот ты где! – он неожиданно возник совсем рядом со мной, с другой стороны ограды.

— Ну что? Цветы принес? – спросил он.

— Да, вот они, — и я протянул их ему.

— Розы? Белые? Хорошо. Оставь их себе.

— А как же подношение? – спросил я.

— Оно уже совершенно, — весело ответил он.

— Кстати, красивая рубаха, — заметил он.

Я оглядел себя, и увидел, что на мне одета белая ритуальная рубаха, которую мне расшила наша старая маэстра Люсмила узорами шипибо. Она вышила на ней изображение дерева Пало Воладор и маленького колибри на его ветвях, в качестве напоминания о моей диете с этим деревом, которую я проходил у ее мужа, шамана шипибо Хорхе Мауа. А колибри символизировал мое имя – Пинонсой. Я в этой рубахе уже не один год работаю на шаманских церемониях.

Я поднял взгляд на своего собеседника, все так и держа в правой рук белые розы, а того и уже нет передо мной. Пока я рассматривал свою рубаху, священник неожиданно растворился в толпе.

А затем я проснулся.

…

В этот же день к нам приехал Хосе, привезя с собой отвар диеты. Я рассказал ему об этом сне.

— Это очень хороший сон, — комментировал он.

— Но почему белые розы? Ведь Кумасеба имеет другие цвета, как я знаю, оранжевый, например, спросил я у него.

— Неважно в каком виде проявляется энергия Пало. Как я тебе говорил, они могут предстать перед тобой в любом облике. Но сам цвет, белый – это очень хороший знак. Белые розы – это гармония света. И святая вода, — это тоже очень хорошо. Это источник истинного Знания. И то, что тебя крестили из этого источника, это говорит, что тебе постепенно будет открываться Знание и Гармония Ордена Палос.

— Да, я тоже так думаю. Ты знаешь, я последнее время себя несколько странно чувствую. После того, как в моем Ордене появились четыре базы, я чувствую себя спокойно и уравновешенно. Но чего-то не хватает внутри. Это подобно построенному дому, в который еще не въехали. Дом стоит, но внутри него еще нет жизни, нет жильцов. Вот и я себя чувствую также, — поделился я с маэстро.

— Ну так я же тебе об этом и говорил. Что четыре базы сформированы, основное равновесие установлено, но еще не хватает стабильности и равновесия вот в этой зоне – от шеи и выше. Ниже шеи ты единый (solido), но в голове еще нет стабильности и достаточного порядка. Поэтому тебя все еще одолевают разные сомнения и мысли. Чтобы стабилизировать и гармонизировать тело и сознание, тебе надо закончить обучение и пройти оставшиеся диеты. Кумасеба – одна из них, и мой Орден указал мне, что на данном этапе ее очередь.

— Возможно, через эту диету в меня войдет немного той гармонии и красоты, которая мне была показана в моем сне, — подумал я вслух.

— Вполне возможно, посмотрим, — сказал Хосе.

— Хосе, ты знаешь, раз мне было показано во сне, что нужно сделать какое-то подношение, возьми пожалуйста эти десять солей, — и я протянул ему потрепанную купюру.

— Ну, раз ты так этого хочешь, ладно, возьму, — улыбнулся маэстро.

…

Начало диеты.

     Я договорился с Хосе, что он продует диету своим намерением, и откроет мне ее, но пропивать ее я буду сам. Это, чтобы он не ездил лишний раз во время карантина, ну и я хотел попробовать сам пропить диету, без поддержки. В ночь, перед началом диеты, я обратился к Пало Кумасеба, и попросил ее явить себя мне во сне, и мне, как это часто бывает, приснился сон.

Мне снится, что я еду в каком-то поезде. У меня какое-то игривое и веселое настроение, даже возникло желание пошалить. Ну я и решил пошалить – выскочил из поезда на полном ходу. Но я не упал и не разбился. Я побежал по воздуху рядом с вагонами поезда. Мне было весело, и радостно от того, что я могу бегать и летать по воздуху. Я увидел окрестности — поезд несся по какой-то пустынной равнине. У меня руки были вымазано какой-то красной краской или пудрой, словно на индийском празднике Холи. И я подлетал к вагонам и ставил на окна и стенки вагонов отпечатки своих ладоней. Меня это очень забавляло.

Тут вижу, что навстречу несется другой поезд. У меня тут же возникла идея поставить отпечатки на нос локомотива. Я жду, пока встречный поезд сравняется с нами и уже хочу шлепнуть руками по носовой части локомотива, как меня отбрасывает ударной волной от несущегося навстречу поезда. Я полетел кувыркаясь, шлепнулся о землю, прокатился кубарем несколько десятков метров и остановился.

Озираюсь по сторонам, и понимаю, что местность радикально изменилась. С одной стороны – это все та же равнина, только теперь она покрыта не песками, а снегом! «Брр-рр, как холодно!» — подумал я и отряхнулся от снега, налипшего мне на лицо, голову, и тело.

Не успел я привыкнуть к новому состоянию, как, вдруг, заметил, что издалека приближается некто. Это был очень высокий мужчина в темных одеждах. Он шел вроде бы спокойно и неторопливо, но при этом очень быстро приближался ко мне. Что-то в его фигуре мне не понравилось, от него веяло зловещей силой и угрозой. Он сокращал расстояние между нами с каждой секундой. И когда он был уже метрах в ста от меня, я встрепенулся, как воробей на снегу, и взлетел в воздух. И очень вовремя, потому что мужчина выстрелил в меня какой-то энергетической волной, но промазал. Волна была беззвучна и невидима, но я ощутил колебания пространства, словно оно сплющивается в направлении удара. «А вот и не возьмешь меня!», — подумал я, и сделал пируэт в воздухе. Я откуда-то знал, что мужчина летать не умеет. Но я был неосторожен, и позволил себе играть в его присутствии, а надо было удирать, потому что за секунду мужчина оказался в два раза ближе, и снова выстрелил. На этот раз он попал в меня. Я не почувствовал никакой боли, просто, вдруг, ощутил резкий толчок в своем теле, потерял ориентацию, и стал падать, кружась как лист на ветру.

В течении тех нескольких секунд пока я падал, мужчина оказался уже рядом со мной. Он был невероятно высок. И какая-то сила в нем не позволяла четко рассмотреть его черты лица и во что он одет. Я видел только размывающийся перед глазами темный контур. Он наклонился надо мной и подобрал меня. Мое сознание в испуге отлетело от него на несколько метров, оставив мое тело у него в руках, и я вижу, как он держит в руках маленькую темную птичку, похожую на вороненка.

Я проснулся словно от толчка, продолжая досадовать, что он меня подстрелил: «Надо же, все-таки поймал меня!». «А где это я проснулся?» — пронеслась у меня мысль в голове. Я оглянулся — не узнаю это место. Я сижу за столом, слева от меня мужчина, который вроде бы и Хосе, наш маэстро, но с другой стороны не очень на него похож, хотя такой же поджарый, но гораздо моложе, и вообще славянской наружности. Я замечаю, что сижу и уплетаю какой-то салат, наподобие оливье. «Ой, что же это я делаю! У меня же аюна до полудня!» — спохватился я и положил ложку на стол (аюна – воздержание от пищи, перевод с исп.).

Я виновато посмотрел на мужчину справа, который олицетворял Хосе и сказал ему:

— Я, похоже, нарушил диету, вот, раньше времени позавтракал.

— Да не волнуйся ты так, ты же совсем чуть-чуть, а это не считается, — и подмигнул мне.

«Какой-то он странный, несерьезный и молодой, не очень-то похож на моего маэстро», — подумал я.

В этот момент пространство изменилось, мы уже сидели в зале ресторана, а вокруг стояли столы, накрытые разной снедью. За ними появились люди, шло какое-то праздничное застолье. Люди ели, выпивали, танцевали между столами. Это мне чем-то напомнило индийские празднества, когда все танцуют. Между веселящимися людьми сновали официанты с бутылочками. Один из них услужливо подскочил, и предложит налить в стакан что-то из темной бутылочки. Я смотрю, а у меня в руках стаканчик, как раз такой, из которого мы уже много лет пьем диеты. Я остановил официанта, понюхал содержимое бутылочки. Оттуда резко запахло крепким спиртным.

— Нет, я спиртного не буду! – резко сказал я и накрыл бутылочку своей ладонью.

Словно по волшебству, картинка сменилась, все люди и сам ресторан исчезли. Мы с этим мужчиной шли по улице. Я вспомнил, что хотел рассказать ему, как своему маэстро недавнийй сон, да все никак подходящий момент не мог найти.

— Мне тут такой сон приснился, — начал было я.

— Потом-потом, дойдем сначала до моей квартиры, там все и расскажешь, — прервал он меня.

— Мне надо будет тебе открыть диету, а для этого у меня записан икарос на компьютере, а то я его так не помню, — добавил он.

«Ох, что-то это совсем не похоже на настоящего Хосе, подлог какой-то», — понял я.

И в очередной раз проснулся. Но на этот раз уже от звуков будильника. На часах шесть утра, пора вставать и принимать отвар диеты.

      Очень странный и сумбурный сон. Сон приснился мне между пятью и шестью утра. А Хосе мне сказал, что он где-то в пять утра откроет мне пространство диеты, чтобы я мог самостоятельно принимать отвар, но при этом быть под его наблюдением и ведением, как моего маэстро. Так, что этот сон приснился сразу же после открытия моей диеты, и значит — это явно послание от Кумасебы, но уж очень запутанное и непонятное. Я знаю, что оранжевый – это ее цвета, еще по диете Саны с Кумасебой, когда я видел во снах ее энергию. Да и цвет отвара Кумасебы – светло-оранжевый.

С той частью сна, где были проверки по еде и алкоголю, все понятно, это классические «пруэбы» диеты. А вот с первой частью, где меня подстрелил и схватил высокий темный мужчина – непонятно. Возможно, дух Тауари негро, или вообще сам Орден, в облике темного мужчины проверял меня на скорость и ловкость, и показал мне, что я часто увлекаюсь и заигрываюсь, вместо прямых и точных действий. И также непонятен образ поддельного Хосе. Может быть так мне показало мои скрытые опасения и сомнения в своих силах, в связи с тем, что я решил сам пропивать диету. Ладно, посмотрим потом, как все будет раскрываться. Пора вставать и принимать диету, а то усну сейчас опять, пытаясь восстановить события сна.

…

       Я встал, умылся и сел за стол, я взял бутылочку со светло-оранжевой жидкостью – отваром дерева Кумасеба. Он готовится из самой древесины, поэтому этот тип деревьев называется «шунгу», производная от слова «sonco» — что значит на языке кечуа сердце. Это потому, что самая твердая часть древесины – это сердцевина.

Я прошептал в бутылочку свое обращение к Матери-Природе, с приветствием и благодарностью за бесценный Дар Жизни, Света и Осознания, за то, что она дала нам всем жизнь, и за то, что она через своих детей – Палос-Маэстрос проводит свои целительные энергии, осознание, гармонию и свет. Это обращение у меня сложилось за время моих диет, фактически оно было переиначено на мой лад из сходного обращения к Матери-Природе, которое, пару лет назад дал мне мой маэстро Хосе Гама.

«Сначала надо обратиться к нашей матери-Природе, и поблагодарить ее за все то, что она нам дала, ведь она Мать всего здесь, на Земле. И попросить ее поддержать, научить и защитить. Это я делаю перед началом любой диеты, и ты тоже должен так поступать», — так говорил мне Хосе.

«А затем надо обратиться к Пало-Маэстро, с которым ты собираешься открыть диету, себе или другому, и поприветствовать его, и попросить вести тебя по пути диеты, чтобы наполниться его знанием и гармонией», — рассказал мне тогда же маэстро, как надо открывать диету.

Я знал, что Хосе мне открыл сегодня диету, но на всякий случай, от себя обратился к духу Пало Кумасебы, с этими словами.  И затем налил отвар себе в стаканчик и выпил. И закурил сигарку мапачо, специально мне преданную моим маэстро, и обдул себя дымом табака. «Вот тебе семь сигарок, по одной на каждый день, как раз на все время пропития диеты», — с такими словами дал мне Хосе эти семь сигарок, зная, что я буду самостоятельно пропивать эту диету.

Ну что же, начало положено, диета началась.

Я посидел где-то полчаса, прислушиваясь к организму, нет ли каких-либо неприятных ощущений в животе, что иногда бывает при первых приемах диеты. Но все было в порядке, наверняка сказалось наше диетическое питание все эти месяцы.

Тогда я пошел немного поспать, и мне приснился следующий сон.

 

Я во сне нахожусь в каком-то городе, в его старинном центре. Со мной два домашних животных. Одно из них – маленький, рыже-белый котенок, а второе – пес, но не помню точно какого окраса. Они шли рядом со мной во время прогулки по старинным улочкам незнакомого мне города. Вдруг, котенок куда-то сорвался и шмыгнул в переулок. И тут же раздался его жалобный и испуганный вопль. Я побежал за ним, свернул в переулок и увидел следующую картину: над котенком, полностью скрыв его от меня склонились два громадных пса. Один из них, тот который побольше, был рыже-белой масти, похож на русскую овчарку или на поджарого сенбернара. Другой был серого окраса, и похож на дратхаара.

— Стоять! Фу-у! А ну-ка быстро отойдите от маленького! –прокричал я собакам.

Бело-рыжий пес поднял свою голову и обернулся ко мне. «Ого какой он огромный, метра полтора в холке!» — подумал я. Пес направился ко мне, угрожающе рыча. Я протянул к нему руку с обращенной к нему ладонью, показывая, что у меня нет палки, и я настроен мирно. Но он разинул пасть, и схватил мою руку. Пес не стал ее кусать, а только зажал зубами, как бы показывая, что он меня не пустит к котенку. Я стал разжимать его пасть другой рукой, и одновременно кричать Сане появившейся в начале переулка:

— Беги скорее сюда, спасай котенка от второго пса!

И на этом я проснулся.

      Что же мне показала диета? Рыже-белый котенок – это конечно же диета Кумасебы во мне, после первого приема, она еще маленькая и несмышленая, как котенок. А вот, два громадных пса — это, наверняка, мои диеты, только зрелые. Серый дратхаар, вероятнее всего, дух Пало Пишу, а рыже-красный – это, наверняка, дух Пало Вакапу. В таком случае, это сообщение о том, что мои охранные диеты, не хотят пока пускать внутрь моего тела энергию новой диеты, Кумасебы. На всякий случай, я решил пропеть икарос с просьбой, обращенной к моим охранным диетам, к четырем базам, о том, чтобы они открыли пространство для моей новой диеты, Кумасебы.

…

      Ночь после первого дня диеты прошла очень непросто. Я проснулся часа в два, и не мог заснуть где-то до пол пятого. Состояние непонятного раздражения и возбуждения сознания не давало ни уснуть, ни просто спокойно лежать и медитировать. Пришлось встать и покурить на рассвете, с просьбой к Пало Кумасебе ослабить свой напор. После этого я уснул, и мне приснился сон.

Я бродил во сне по какому-то огромному зданию, похожему на аэропорт, или огромный торговый центр. Только все магазины и почти все двери были закрыты. Было открыто только несколько проходов и эскалаторов, по которым двигалось небольшое количество людей. Мне захотелось срезать, и сунулся в один из проходов, который не был открыт для пользования. Я попал через какие-то коридоры в нечто наподобие громадного горизонтального вентиляционного канала. По нему можно было идти стоя, слегка пригнувшись, потому что он был высотой где-то метр восемьдесят. По дороге я встретил заблудившуюся женщину. Она была напугана и не знала куда идти.

— Пойдем со мной, я тебя выведу, — позвал я ее с собой.

Мы продолжили двигаться и вышли к вентиляционному отверстию в большой зал, на высоте около двух метров от пола. Я спрыгнул, и меня тут же остановили полицейские, или возможно пограничники.

— Вы это куда направляетесь? – строго спросили они меня.

— Мне бы выход найти, мы заблудились, — ответил я.

— А кто еще с Вами?

— Да вот, — и я указал на женщину, выглядывающую из вентиляционного канала.

— Давай, спускайся, — приказали они ей.

Я протянул руки и ободряюще кивнул:

— Прыгай, я тебя поймаю.

Она, не долго думая, спрыгнула, и я подхватил ее руками, удивившись, что мне было совсем нетрудно принять ее вес.

— Ну что же, вам надо пройти вот по этому коридору, он вас выведет, — указал мне один из пограничников. Почему-то вид женщины их немного успокоил.

Мы прошли по коридору и вышли в еще одно помещение. В нем было много закрытых кабинок, в которых стояли больничные койки с пациентами. А отдельно стояла кабинка, в точности как на пограничном контроле в аэропортах, и там сидела классическая совковая вахтерша.

Я подошел к ней, и спросил, где здесь выход.

— Я ваш изысканный английский не понимаю, — рявкнула она мне в ответ, — говорите нормально!

— Ах тебе нормально надо, — разозлился я, — Да пошла ты на х..!

Это мат прекрасно сработал! Картинка помещения, да и всего этого запутанного аэропорта, тут же рассеялась, и я обнаружил себя на улице.

— Уф, наконец-то можно вздохнуть спокойно! – расслабился я. Но ненадолго, потому, что мне было совершенно непонятно где я, и при этом я знал, что мне куда-то надо попасть. Я пошел вперед, и вскоре оказался в подземном переходе.

— Опять закрытые пространства, — раздраженно думал я.

Я шел по переходу, а посреди него стояли торговцы и продавали какую-то еду. Я пригляделся, вижу – свежеиспеченный хлеб. Подошел к продавцам поближе, и увидел, что хлеб лежит стопками прямо на каменном полу, а почти вплотную к нему лежит громадный кусок говяжьей или свиной туши.

— Покупай хлебушек,-  обратилась ко мне продавщица. Но, несмотря на то, что сам хлеб привлекал внимание своей аппетитной хрустящей корочкой, меня охватило чувство отвращения от рядом лежащего сырого мяса.

Я отрицательно помотал головой и пошел дальше, и оказался у входа в метро. И там я встретил Веру, нашу старую школьную подругу, которая должна будет приехать к нам сюда, в Перу, на диету с Пало-Маэстро, в конце мая, или в начале июня. Она психоаналитик, и ведет ряд сложных пациентов у себя в Нью-Йорке. Я увлек ее с собой вниз в метро.

Мы оказались в подземной станции метро, современной, похожей на наши московские конечные станции метрополитена. Я присел на лавку вместе с ней и стал разбирать невесть откуда взявшийся старый рабочий портфель, с которым я ездил на работу десять-пятнадцать лет назад.

Сначала я вытащил из вороха бумаг в портфеле половину упаковки сигарок мапачо, и кусок самого табака мапачо, слежавшийся почти до трухи. А дальше, словно фокусник, я достал из портфеля большой белый мешок для хранения картошки.

— Что за чертовщина, откуда это все берется! – изумился я.

Я заглянул внутрь него, а там лежали тушка сырой курицы и еще какие-то куски сырой свинины.

— Я же еще несколько дней назад должен был отнести их домой и положить в холодильник! – неожиданно вспомнил я.

Из мешка пахло уже начинающим протухать мясом. И в это момент мой рот наполнился кусками этого тухлого мяса! Меня аж передернуло от отвращения, и я стал сплевывать его. Но какие-то куски застряли у меня во рту, и никак не выходили. Тогда я с силой выдохнул, и все сразу вылетело из меня.

Вот на этом я и проснулся, буквально за несколько минут до будильника. При этом почувствовал себя легко и свободно, словно за ночь я сбросил большой груз со своего тела. Я чувствовал себя, как будто я за ночь переболел гриппом, и проснулся выздоровевшим.

 

      «Уф, какая мерзость», — думал я, все еще находясь под впечатлением сна. Я стал размышлять о его значении. Последняя часть с мясом – это однозначно про болезнь. Возможно про тот грипп, может был коронавирусом, который нам принес в феврале на себе Хосе, сам заразившись от своей пациентки Майки. Мы все в доме легко перенесли его. Единственное, что он длился долго, хотя и вяло, затрагивая то носоглотку, то горло, то бронхи, а в конце даже опустился в легкие. Но все это было в легкой форме, хотя и длилось около месяца. А возможно, мы через диеты подключились к общему полю пандемии, и каждый по-своему переживал те энергии, которые сейчас доминируют в мире. Интересно, причем здесь Вера? Возможно, она оказалась рядом со мной, потому что она психоаналитик? Ведь разбор старого портфеля с доставанием оттуда всяческого хлама – это очень похоже на работу психоаналитика. А, возможно, она с собой привезет вирус.  Посмотрим. Остатки табака в моем портфеле, это явно про то, что в моих легких осело много табачных смол, и указание на то, что надо курить поменьше. А вот блуждание по зданию аэропорта, с попытками найти выход, это, возможно, про общую ситуацию в России, в Перу, да и у нас личную. Запутанную, неопределенную.

В общем, Кумасеба занималась сегодня чисткой моего тела и сознания, и это хорошо.

В этот момент зазвенел будильник — шесть утра, пора вставать и принимать новую порцию моей диеты.

…

       Следующие пять дней диеты показали, что Пало Кумасебы действительно занимается работой по очищению, причем телесно я чувствовал себя вполне нормально, ничего особо не болело, сил было достаточно, чтобы выходить и помогать в очистке территории нашего дома от зарослей джунглей. И так же было понятно, что четыре базы моего Ордена, которые отвечают за стабильность, пока не дают пространство новой диете, оставляя ей небольшое место для лечения, но не более того. Ведь мои охранные деревья любой энергетический беспорядок воспринимают как негативное воздействие и попытку вывести Орден из состояния стабильности, поэтому даже если работу производит новая диета, но это сопряжено со временным беспорядком, как например при уборке квартиры дома, то ей предоставляется для уборки всего лишь одна комната, а за ней следующая и так далее, если продолжить эту аналогию, а не весь дом сразу.

 

На пятый день диеты к нам в дом приехал Хосе, и появилась возможность прояснить многие вопросы в беседе с ним.

Я спросил у Хосе о значении первого моего сна, который мне привиделся перед первым приемом. В котором я встретился с неким высоким темным духом, который меня подстрелил.

— Хосе, а кто это был явлен во сне, высокий и темный, и очень сильный? Правильно ли я подумал, что это дух одной из моих баз – Тауари негро?

— Да, это был наверняка дух Тауари негро, ведь именно он отвечает за стабильность в Ордене. Видишь ли, нашу стабильность проверяет постоянно. Иногда нас атакуют реальные брухо, но иногда сами наши диеты проверяют нашу готовность и стабильность, — подтвердил Хосе.

— Это как тренер проверяет своих учеников?

— Да, подобно этому. В данном случае, перед твоей диетой дух Тауари пришел проверить насколько ты стабилен. И выяснилось, что ты неплохо эквилибрируешь, но все еще недостаточно хорошо. А стабильность должна быть безупречная. Ведь, иногда достаточно, небольшой потери равновесия, и можно свалиться кубарем, как в твоем сне, когда налетел встречный поезд, и второй раз, когда ты увлекся пируэтами и потерял из виду целящегося в тебя мужчину в черном, — пояснил он

— Да, все зависит от скоростей, или говоря иначе от степени интенсивности энергий. Чем выше скорости, или частота, тем точнее должен быть баланс и равновесие. Так это? – уточнил я.

— Именно. Управлять моторной лодкой легко на маленькой скорости, здесь в спокойной воде лагуны – это одно, а вот на большой скорости, да еще и в бурном горном речном потоке – это совсем другое. Для этого нужно иметь мастерство и очень точное равновесия и баланс.

— Да, я помню тот сон, на диете Тауари негро, где мне было показано как ты везешь меня в лодке, сидя у мотора, и с ювелирной точностью преодолеваешь бурный речной поток, обходишь все водовороты, минуешь скалы, впритирку проходя рядом с ним. Это было замечательное мастерство управления.

— Да, именно так я, как маэстро палеро, веду тебя по пути диет и формирования своего собственного Ордена.

— А те два пса, огромных, которые схватили маленького рыже-белого котенка, это тоже мои защитники, Вакапу и Пишу?

— Да, это они. Тебе было показано, что защитники блюдут нерушимость стабильности твоего Ордена. Я знаю, что твои базы укоренены очень хорошо, и что в твоем теле все в полном порядке. Но, как я уже тебе говорил, предыдущие диеты проделали свою работу пока лишь снизу до твоей шеи. А то, что выше, а именно твоя голова, твое сознание, нуждается в дальнейшей проработке. Это самое сложное, очистить сознание от всего мусора, от всех остатков переживаний прошлого, которые программируют наши реакции и поступки. Вот этим-то и займутся те диеты, которые тебе еще остались, и Кумасеба, в том числе. Вот что тебе было показано в этом сне котенком и собаками.

А затем я рассказал сон про блуждание в здании аэропорта и про то, как я достал из своего старого портфеля мешок с протухшим мясом.

— Твой портфель, и все те старые вещи, которые ты оттуда доставал, это память прошлых событий, мусор, который все еще не вычищен. Именно про это я и говорю, что Кумасеба возьмется, точнее уже взялась за чистку твоего прошлого и сознания, потому что с телом в основном работа уже проделана предыдущими диетами. Очень важно, чтобы между умом и осознанием появилось равновесие.

— Это как? Поясни, пожалуйста.

— Я имею в виду, что ум часто реагирует на события неадекватно, а так, как было заложено какими-то травмами или обидами в прошлом. И это надо вычистить. В энергетическом теле обычного человека много трещин, его сознание словно разбито на разные кусочки, между которыми в трещинах находится темнота. Это темнота страха, невежества. Она появилась из-за тяжелых эмоциональных травм, а иногда из-за сильных обид, или из-за испугов. У всех у нас жизнь полна разными событиями, и иногда очень непростыми. И все они оставляют в нас отпечаток. Часть этого отпечатка мы называем памятью, и это контролируется умом. Но, на самом деле, все отпечатано в нашей энергии, и именно оттуда идут импульсы в наш ум, поступать так, или поступать иначе. И люди часто не отдают себе отчет, и даже не понимают, почему они поступают таким образом, а не так, как им диктует их осознание. Например, они знают, что плохо пить алкоголь, и говорят, что никогда не будут его пить. Но на следующий день, сами не зная почему, идут в бар, — развил тему Хосе.

— Вот, например, у меня был всю жизнь один совершенно иррациональный страх. Это страх сильного ветра. Стоило только подуть сильному ветру, то меня тут же охватывал панический страх. Я просто не мог найти себе места. Так было с самого детства. Даже, когда я был уже взрослым отцом, я не мог успокоиться при звуках сильного ветра. Мои дети смеялись надо мной, но я ничего не мог с собой поделать. Если ночью, например, дул такой ветер с дождем, то я сидел на кровати, не в силах расслабиться и уснуть, пока ветер не стихнет. Мог так всю ночь просидеть, не сомкнув глаз, не в силах лечь и уснуть.

— А когда это с тобой началось?

— Я прекрасно помню тот момент, когда я закрепил в себе этот страх. Это было в детстве, когда я еще жил в Ламасе со своей мамой, произошло одно очень сильное землетрясение. Я тогда испугался звука приближающегося землетрясения, и запомнил его как звук сильного ветра. Настолько сильного, что он раскачивал, как я думал, землю, наш дом, и все вокруг. Обвалились крыши домов, земля провалилась и поглотила целые постройки в нашем городке. Я ведь не знал, что такое землетрясение, и подумал тогда, что это ужасный ветер раскачивает землю. И после того случая, стоило подуть сильному ветру, или прийти шторму с дождем, как я, будучи еще ребенком, сразу залезал под кровать. Моя мать смеялась, пыталась вытащить меня из-под кровати, но я отказывался вылезать оттуда, пока не проходил этот ветер.  И этот страх был во мне до сорока пяти или шести лет. Я работал в лесу, и ничего не боялся, ни ягуаров, ни змей, мог спать под открытым небом в дикой сельве. Меня ничего не пугало, кроме одного – вот такого сильного ветра. И когда я начал диеты, то многие испытания диетой в моем сне начинались со штормового ветра, который вызывал у меня испуг. Но страх мой не проходил, несмотря на мои диеты, и все еще оставался во мне. Пока, на одной из диет, кажется это была диета с Пало Эстораке, со мной не произошел один случай. Я был в тот момент глубоко в сельве, в двух часах ходу от моего дома, на реке Инуя. И, вот, совершенно неожиданно, среди бела дня, буквально в течении нескольких минут, все небо затянуло тучами и подул страшный ветер. Он несся, словно ураган, и подобно торнадо скручивал деревья и вырывал их с корнем прямо на глазах. А темное грозовое небо рассекали молнии, и грохотал такой гром, словно канонада разразилась у меня прямо над головой! И я, конечно, очень испугался. Это ведь действительно очень опасно попасть в такой шторм. Меня запросто могло зашибить громадной веткой, или даже целым стволом дерева, которые кружил несущийся на меня с огромной скоростью торнадо. На свою удачу, я заметил недалеко в овраге ствол большого поваленного дерева, который лежал тут много лет. Под ним было немного пространства, как раз, чтобы я залез под него, используя это место как укрытие от падающих сверху обломков деревьев. Я сидел там, и думал только о том, чтобы меня не зашибло. На мое укрытие сверху падали ветки, толщиной с руку, весом в несколько сот килограмм, но мое укрытие надежно меня защищало. Так прошло минут пять, не более, а затем шторм пронесся дальше, так и не проронив ни капли дождя. Я вылез из своего укрытия и огляделся. Я просто не узнал окрестности! Вокруг, насколько хватало взгляду, все было выкорчевано с корнем. Девственная сельва стала похожа на индейскую чакру, после выкорчевывания на ней растительности. Мне пришлось дать большой крюк, чтобы вернуться обратно домой. И вы знаете что со мной произошло после этого случая? Страх как рукой сняло, я больше не боялся никакого ветра, словно и не было никогда у меня этого страха. Вот так, наши диеты ставят нас лицом к лицу перед нашими страхом, и провоцируют события не только во сне, но и в реальной жизни, которые нас освобождают от него. И после того, как страх изгнан, он уже не возвращается, — закончил свой рассказ маэстро.

— Да, это точно! – заметила Оля, которая вместе снами уже три месяца жила в нашем Доме Диет, — Со мной, как раз на диете с Пало Эстораке произошло нечто подобное. Я не очень любила пауков, даже побаивалась их. И вот, три месяца назад, прямо с первого дня, как мы въехали в этот дом, мне все время в нашей спальне попадались пауки. Лео с Саной недоумевали, откуда они берутся в нашей комнате в таком количестве, ведь ни у них в спальне, ни в гостиной не было почти ни одного. А у нас же в спальне буквально каждый вечер Денис вытаскивал из комнаты двух или трех. Особенно это усилилась, когда я начала пить Эстораке. Дошло до того, что пауки падали ночью мне на голову, будя меня и пугая. И вот, я уже и не помню в какой момент, где-то к концу диеты, я стала по-другому к ним относится, то ли привыкла, то ли смирилась. А однажды я подсела к одному из паучков, и стала его рассматривать, потыкала в него палочкой, и даже поговорила с ним. И все, с тех пор, то ли я перестала на них обращать внимание, то ли их стало меньше. А теперь я понимаю, что я гораздо реже встречаю в их своей спальне, и уж на голову мне теперь точно никто не падает. И когда я их нахожу где-нибудь в доме, то я их разглядываю, и меня они не пугают и не вызывают отвращения, мне они даже интересны стали. Вот так.

— Да, это именно то, о чем я говорю! – согласился Хосе.

— Хосе, а вообще можешь рассказать поподробнее о медицинских свойствах Кумасебы. Я почитал в интернете, и вот что про нее пишут: она помогает при лечении артрита, при урогенитальных заболеваниях, для излечения опухолей и миом матки, при лечении простатита, — перечислил я.

— Ну, кое-что написано верно, а кое-что не совсем. Например, от артритов Кумасеба не лечит, для этого надо использовать Чучуваси, или Вакапурану. Но самое важная составляющая в лечении артрита – это мед с пыльцой диких пчел. Я готовлю такое лекарство и в нем пять составляющих: мед, пыльца, Чучуваси, Вакапурана, имбирь. А иногда добавляю еще для усиления немного Болакиро. А Кумасеба лечит от избытка влажности в организме. Например, она будет прекрасно работать при излечении легочного плеврита. Это я знаю на собственном опыте. Когда я был молодым, то у меня были затруднения с дыханием. Мне сделали рентгеновский снимок, и он показал темные пятна в нескольких местах, в легких. Доктор мне объяснил, что там накопилась жидкость. Это было осложнение после воспаления легких, которым я переболел за несколько месяцев до этого. Когда я спросил и как это лечить, доктор мне ответил, что в сельве есть много хорошей медицины.

— Хороший был доктор, не стал пичкать лекарствами, — заметил я.

— Да. Я ушел от него и продолжить работать. А я уже тогда работал в лесу, под началом одного хорошего человека, ему было уже за пятьдесят. Услышав о моей проблеме, он сказал, что действительно, здесь, в сельве, есть замечательное средство, и называется Кумасеба. Он показал мне это дерево, и мы срезали у него кору с небольшим количеством древесины. Из этого он сварил мне крепкий отвар, наподобие черного чая, где-то с полстакана, и дал мне выпить. Следующие два дня мне казалось, что мои легкие изнутри жжет калеными иголками. Я очень волновался, но мой начальник меня успокоил, объяснив, что так работает медицина Кумасебы. А на третий день жжение прошло, и мне стало легко дышать. И я не жалуюсь больше на проблемы с легкими, хотя прошло уже почти сорок лет. При этом вся моя работа всю жизнь была связана с сельвой, а в ней всегда очень высокая влажность, но моим легким это уж не вредило.

— Как интересно! – оживилась Ольга. – Ведь первые десять дней моей последней диеты, именно с Пало Кумасеба, мне было трудно дышать, словно мне воздуха не хватало. Я так и поняла, что диета работает с дыхательными путями и легкими. А потом все прошло.

— Да, диета вывела излишки влажности из твоих легких. Это Пало содержит много жара, и он как бы выпаривает из организма влагу, — объяснил маэстро.

— А что насчет женских заболеваний? – уточнил я.

— Работает Кумасеба и с ними. Ее можно, например, добавлять в отвар коры Увос.

— А как насчет миомы матки?

— Не знаю, не уверен. Что должно помогать, так это кора Учувайо, вы знаете, как он действует.

— А насчет раковых опухолей, маточных, например.

— Думаю, что ошибаются, здесь я бы предпочел проверенное средство – лекарство, приготовленное из плода Уингос.

— А еще пишут, что Кумасеба помогает при восстановлении после тяжелых болезней.

— Это верно, это — мощное восстановительное средство. Здесь также подойдет и Пало де Сангре, и Болакиро, да и вообще многие из Палос подойдут. Надо смотреть после какой болезни конкретно.

— А еще я прочел, что Кумасеба восстанавливает подвижность зрительного нерва, и улучшает зрение. Пишут, что некоторые целители из шипибо, добавляют пару капель экстракта Кумасебы в раствор, для закапывания в глаза.

— Возможно, но это надо проверять.

— Я вот последние пару дней вижу все гораздо четче, словно мне глаза промыли, — поделился я.

— Это очень интересно. Ведь для того и проходят диеты с Палос-Маэстрос, чтобы узнать их лечебные свойства. В этом и есть часть познания. И вы на собственном опыте распознаете, в чем их свойства, каковы их сильные стороны. Иногда, даже если у вас нет таких заболеваний, то на примере ваших знакомых или близких, диета может показать вам в сновидении, что она могла бы им помочь. Это вам показывается для того, чтобы в свое время, когда к вам будут обращаться пациенты, вы бы лучше понимали, как их лечить.

— Да, интересно, что как раз, когда я начала пить Кумасебу, у моей мамы в Москве случилось обострение ее болезни легких, — сказала Оля, — У нее диагноз пневмоторекс. И ей было несколько дней трудно дышать, ровно тогда, когда и у меня были затруднения с дыханием. А потом у мамы за три дня прошло обострение.

— Да, если есть сильная энергетическая связь, такая как у дочери с матерью, то при диете лечебная сила передается близкому человеку, и может ему помочь, как бы ни чудесно это звучало.

— Действительно чудесно, ведь мы на разных концах земного шара!

— Для энергии расстояние не имеет значение, важна сила энергетической связи, — ответил Хосе.

— Но вообще, мне диета с Кумасебой дается трудно, особенно первые дней десять, когда было тяжело дышать, — сказала Оля, — Уж очень она сильно работает с телом.

— Значит сейчас твоему телу необходимо лечение, а для этого Кумасеба самое подходящее на данном этапе. Поэтому Орден и раскрыл пространство именно для этой диеты.

— Да, я понимаю, я еще перед началом диеты откуда-то знала, что следующая моя диета будет медицинской, и будет проводить лечение.

— А как ты себя чувствуешь, Лео, — обратился Хосе ко мне.

— А я себя чувствую замечательно. Было на первую ночь немного трудно дышать, и было очень жарко, но как только я проснулся, то сразу почувствовал себя освобожденным от какой-то тяжести. И все последующие дни я чувствовал себя очень хорошо, — ответил я.

— Да, это потому, что основная работа с твоим телом, как я говорил, сделана была прошлыми диетами. Я вижу, что энергетика от пяток до шеи целостна и сбалансирована, но вот с сознанием еще надо поработать. Вероятно, там будет основная работа твоей диеты с Кумасеба, — пояснил еще раз Хосе.

— А так, пока снов не много, почти нечего рассказывать, за исключением пары моментов. Вот, например, сегодня с утра я проснулся, пытаясь восстановить разрозненные картины сна, но у меня это не очень получалось. Вдруг, я осознал, что в моей голове четыре отсека, словно четыре разные комнаты, в каждой из которых происходит свое отдельное и независимое действо. В одной из комнат, назовем ее главной, я осознавал себя лежащим здесь в доме, в своей спальне, и пытающимся реконструировать свой сон. Назовем эту комнату реальностью. Но было еще три комнаты поменьше. Я не помню, что было в двух других, но вот последняя комната, самая маленькая словно распахнула двери для моего осознания, и я, не засыпая, а продолжая бодрствовать, увидел следующую картину.

Там я был мальчиком, которому было душно и тесно в этой запертой комнате. И вдруг, в ответ на его желание вырваться на свободу, стена напротив раскрылась, словно синяя двустворчатая дверь. А там был совсем другой мир! Я оказался на мексиканском ранчо. Я скакал на огненно-рыжем коне, по громадной территории ранчо. Это ранчо принадлежало моему отцу, и я иногда тайком пробирался туда, чтобы покататься на своем любимом коне. Меня заворожили краски этого места. Все было терракотовых тонов, и вытоптанная земля, и постройки. А небо было желто-оранжевым от палящего солнца. Затем я присмотрелся к постройкам, и понял, что они были выполнены в виде майянских пирамид, но были оштукатурены и покрашены терракотовой краской, именно так, как по предположениям археологов выглядели в древности пирамиды майя. И мне было ясно, что этот мальчик – это юный дух диеты Кумасебы во мне, и это ее мир, красно-оранжевых оттенков, такого же цвета, как и сам отвар диеты. Я все это воспринимал, оставаясь в бодрствовании, и осознавая себя лежащим в своей спальне. Видение промелькнуло всего несколько секунд и исчезло. Но мне удалось ухватить его, осознать, и запомнить.

— Да, это похоже на цвета Кумасебы, на ее энергию, — подтвердил Хосе.

— А также это может быть некая часть в тебе, через которую проявляется энергия древних учителей Майя. Если это так, то ты об этом со временем узнаешь, — неожиданно для меня добавил он.

— Вообще энергия у Кумасебы игривая, и танцующая, чем-то сродни пламени – все время в движении в танце. — добавил я.

— Да, ты это точно подметил, она похожа на пламя. Мне ведь когда Орден показал, что твоей следующей диетой будет Кумасеба, он мне показал это в образе танцующей женщины, у которой от танца развевалась юбка, в оранжево-красную полоску. Так я и понял, что это Кумасеба, потому, что раньше, мне во время моей диеты с Кумасебой, дух этого Пало несколько раз являлся в образе танцующей женщины. И всегда, когда он проявлялся, у нее были оранжевые или оранжево-красные цвета.

— Да и мне уже показало несколько раз эти цвета. Первый раз, когда я ставил отпечатки своих ладоней на поезд, и они были оранжево красны. Потом я видел себя на индийском празднике Холи, где все разбрасывают и красят друг друга цветным порошком. В этом сне мы все посыпали друг друга порошком оранжевого цвета. А еще, как раз позавчера, мне приснился сон, в котором я танцую под индийскую музыку, подобную пению раджастанских цыган. Раджастан – это провинция в Индии, где много пустынных пейзажей. В этом сне я танцевал на утрамбованной земляной площадке оранжево-терракотового цвета, а по периметру сидели мужчины-музыканты, и женщины-зрители. Они были одеты в традиционные наряды. Я в танце подпрыгнул и совершил один оборот вокруг своей оси, затем подпрыгнул еще выше и совершил два оборота. Меня переполняли легкость и задор, а музыка буквально вврдила меня в состояние транса. Я подпрыгнул еще раз, и мне захотелось сделать три оборота. И тогда, словно время замедлилось, и я стал парить, пока не сделал все три оборота вокруг своей оси. Мало того, время настолько замедлилось, что я еще успевал контролировать движения глаз и бровей, совершая ими сложные движения, играя бровями и одновременно вращая зрачками. Я как-то знал, что в тех местах – это форма сексуального заигрывания с местными женщинами. И я умудрялся таким образом строить глазки женщинам, которые замерев от восхищение неотрывно следили за мной, в то врем как их мужья, музыканты, играли музыку. Я пускал в сторону этих зрительниц знаки внимания так, чтобы их мужья ничего не заметили! И я даже успел заметить, как зарделись щеки нескольких из них, и отметить наиболее красивых. И все это произошло в момент одного прыжка, настолько замедлилось время, либо ускорилось мое восприятие.

— Ах-ха-ха, — захохотал Хосе, — строить глазки чужим женам, пока их мужья тебе же аккомпанируют!

— Да, у тебя дух Кумасебы проявляется очень игриво, — добавил он, закончив смеяться.

Вот так в краткой форме я дал маэстро отчет о первых пяти днях диеты. Ведь я впервые принимаю диету без личной встречи по утрам со своим маэстро. Поэтому хотелось высказать за одну встречу все, что произошло за эти дни.

…

      Интересно, что в эту же ночь мне приснился сон, в котором сам дух Пало Кумасеба мне показал в забавной форме, что из заболеваний лечит это Пало.

Я во сне слышу музыку, похожую поп-музыку девяностых. Я вижу исполнителей этой музыки, они выглядят как-то нелепо. Их шестеро, все разных возрастов, от восемнадцати лет самому старшему до семи-восьми самому младшему. Они имитируют игру на музыкальных инструментах, которых в действительности у них нет, но при этом сама музыка звучит у меня в голове. Трое самых старших имитируют певцов или танцоров, они странно двигаются, нелепо передвигая ноги, раздвинув в сторону руки с растопыренными пальцами, словно у них проблемы с суставами. Четвертый, я не помню, что делал, а пятый, еще младше, имитировал игру на духовых инструментах. При этом раздавались то звуки флейты, то губной гармошки. И, наконец, самый маленький, шестой изображал игру на синтезаторе. Но привлекали внимание его глаза. Он их вытаращил, как индийский танцор Катакали, и вращал зрачками, сначала в одну сторону, потом в другую, а затем вообще скосил их к переносице так сильно, что это было очень забавно. Вообще, они были похожи чем-то на гномов из диснеевского мультфильма «Белоснежка и семь гномов».

 

      Когда я проснулся, я сразу подумал о том, что в такой аллегоричной форме мне Кумасеба показала, что на первых трех приемах диеты она лечила суставы, на пятом – дыхание, а на шестом, как раз в эту ночь, занялась глазными мышцами.

Затем я опять уснул, и увидел другой сон, который также подтвердил слова Хосе о том, что диета займется моим сознанием.

 

Я во сне пришел в какое-то старинное здание. Я опустился в холл, расположенный в подвальной части здания по роскошной мраморной лестнице, выполненной в стиле модерн, ей даже бы архитектор Шехтель позавидовал. Единственное, лестницы были настолько закруглены и сглажены, что совершенно не понятно было, как можно по ним спуститься не поскользнувшись при этом. Но меня это не остановило, и я в легком и плавном парении мягко пролетел над ними прямо к стойке ресепции. За стойкой была женщина. Она скользнула спокойным взглядом в мою сторону, совершенно не удивившись моему полету. Наверняка, здесь она много всякого повидала. Я чувствовал себя, словно мальчик восьми-девяти лет и вел себя соответственно.

— Тетенька, мне назначен прием у врача, — выпалил я, и виновато заулыбался.

Она вежливо посмотрела на меня поверх очков, порылась в бумагах и выдала мне квиточек. На нем был указан кабинет на седьмом этаже.

— А как туда пройти? — еще раз спросил я, маскируя смущение за глуповатой улыбкой.

— Вот по этой лестнице ты сможешь подняться, — она указала мне на другую лестницу, попроще, хотя тоже мраморную, скрытую в одной из многочисленных ниш холла.

Я стал подниматься по ней, что-то мурлыча себе под нос. Здесь было очень красиво и величественно. Стены лестничной ниши были облицованы глазурованной плиткой изумрудного оттенка, и по ним вилась цветочная роспись в духе модерна начала двадцатых годов прошлого века. Я поднялся на пятый этаж, и лестница закончилась. Тогда я стал исследовать пространство этого этажа и вышел на балкон внутреннего дворика, огражденный мраморными перилами с резными балясинами. Я посмотрел вниз и увидел полуподвальный холл, и вежливую женщину, направившую меня наверх. А затем посмотрел наверх и увидел еще несколько этажей. «Ух, ты!» — подумал я в восхищении. Этот внутренний колодец обрамляли красивые мраморные колонны, идущие от подвала до самого верха. Они были выполнены в духе резных индийских колонн, и облицованы зелено-бирюзовым полированным камнем. «Красота-то какая!» — вслух воскликнул я.

Вокруг сновало много взрослых людей, пациентов и врачей, но все были так заняты собой, что я как-то постеснялся спрашивать, как дальше подниматься на седьмой этаж. Взлетать на седьмой этаж я опасался, тут было слишком высоко, а я, кажется, умел только парить невысоко над землей. Но тут, к своему облегчению, заметил в одной из ниш совсем узкую лестницу, шириной всего в полметра, наверное. Она была винтовая, и тоже вырезана из камня. Я быстро взбежал по ней на седьмой этаж, и сразу же увидел дверь с нужным мне номером.

Тут, я к своему разочарованию увидел большую очередь пациентов, ожидавших приема врача. А перед дверью сидела пожилая медсестра, и вела регистрацию. Но она была такая медлительная и въедливая! Она подолгу расспрашивала каждого пациента и что-то скурпулезно записывала в своем журнале. На это даже смотреть было тягостно, приемная медсестра словно тянула и тянула нескончаемую жвачку. Время стало тикать очень-очень медленно.

— Ох-ох-ох, — вздохнул печально я, присаживаясь на скамейку, в конце очереди. – Тут я, наверное, и просижу весь оставшийся день, пока дойдет моя очередь.

— Чего приуныл? — вдруг обратилась ко мне какая-то женщина-врач. – Пойдем со мной, я тебе помогу. Женщина была невысокой, но крепкого телосложения, с сильным, но в то же время приятным лицом. Мне понравились ее карие глаза, в них светилась улыбка и доброта.

Она подвела меня прямо к столику приемной. Она попросила меня пропустить без очереди, как маленького, но пожилая медсестра так строго посмотрела на нас, что стало ясно – никаких поблажек и льгот не будет.

— Ладно, мы сейчас что-нибудь придумаем, — сказала приветливая женщина-врач.

Оказывается, медсестра не просто выслушивала пациентов, но и ставила предварительный диагноз, чтобы определить, к какому именно врачу их направить.

Первой в очереди из пациентов была какая-то взбаламошная женщина. Она уже пятнадцать минут что-то громко объясняла медсестре, и казалось, уже была готова взорваться в приступе ярости и нетерпения. А медсестра все упорно расспрашивала ее, и ставила какие-то закорючки у себя в журнале.

Тут вмешалась врач, помогавшая мне, и задала пару вопросов пациентке, а та в ответ стала говорить что-то про свою дочь, которая ее напугала своим телефонным звонком.

— Видишь, выражение ее лица, вот эта гримаса обозначает паранойю, — сказала она то ли медсестре, то ли мне.

— Записывайте, паранойя, кабинет такой-то. Следующий! — решительно сказала врач.

Она щелкала пациентов как орехи. Задав буквально несколько вопросов, она ставила диагноз, ориентируясь больше не на ответы пациентов, а на выражение их лиц и тон голоса, на то как они сидят, и как жестикулируют. Каждому из них она ставила диагноз, связанный с каким-то из психических заболеваний. И при этом давала комментарий, объясняющий почему она так решила. Мне все больше казалось, что эти пояснения адресованы больше мне, чем пожилой, и вероятно глупой медсестре. Мне лично, было интересно и увлекательно следить за ее работой, и даже вызывало восхищение ее мастерство и знание человеческой природы. Это был настоящий мастер-класс по психологии. Я даже как-то забыл, что я маленький мальчик восьми лет, и слушал ее увлеченно, словно студент на лекции кафедры психологии.

Очередь быстро таяла, и тут я стал понимать, что все здесь, на этом этаже – «психические». «Это что же, значит, и я тоже?» — закралось у меня подозрение. «И какой же мне поставит диагноз, эта замечательная женщина?» — задумался я. Мне стало с одной стороны жутко интересно, а с другой стороны немного страшно, словно меня сейчас прилюдно разденут, или уличат в чем-то неприличном. Где-то в глубине себя я даже догадывался, что это будет связано с расщеплением моей психики на маленького мальчика и взрослого человека. И когда, наконец-то, подошла моя очередь, я предпочел проснуться, так и не узнав, каков мой диагноз!

 

       Я стал размышлять об этом сне. Да, прав был Хосе, когда сказал, что диета займется моим сознание. В этом сне это было буквально. Дух Кумасебы, в образе женщины-врача показал мне великолепный мастер-класс по психологии, жаль только, что я почти ничего не запомнил. Но надеюсь, все это осталось в моем подсознании, и всплывет в нужный момент.

Но еще важнее то, что диета указала мне, что во мне до сих пор живет маленький напуганный мальчик, и что это тоже своего рода психический непорядок.

…

       На следующую ночь мне приснился весьма сумбурный и продолжительный сон.

Мне снится, что я отправляюсь в Колумбию на встречу с каким-то боссом мафиозного клана. Мне дали название места, где я смогу его найти – ночной клуб со странным названием «Черная оргия», владельцем которого он был. Далее я оказался в колумбийском прибрежном городке на берегу Карибского моря, с красивой набережной, узкими улочками, мощеными камнем. Ко мне подходят несколько местных, весьма подозрительной наружности, и предлагают сигары. Я вижу, как они достали две сигары и одну перуанскую сигарку с табаком мапачо. Я выбираю знакомую сигаретку с мапачо, и продуваю ее. И это, наверное, подсказало им, что я прибыл из Перу. Далее события развивались очень стремительно. Они уставили на меня пистолеты, кричат мне, чтобы я отдал им чемоданчик, который я вез на встречу с мафиозным боссом. Они выхватывают его у меня из рук, заодно отобрав сигарку. Странно, но чемоданчик мне было не жалко отдавать, а вот от того что, что они выхватили еще и сигарку, я разозлился и погнался за грабителями. Они заскочили в арендованный мною синий автомобиль, и уже хотели дать газу, как я подскочил к машине и схватился за ручку дверцы. В этот момент с двух сторон подъехали мотоциклисты в темных шлемах, выхватили автоматы и наставили на автомобиль с грабителями. Это, вероятно, были люди того самого мафиозного босса, на встречу с которым я приехал. Видимо, они незаметно следили за мной, и хотели выйти на связь со мной, чтобы отвезти меня на встречу со своим боссом. Но мелкая шайка грабителей, неожиданно вмешавшись, спутала их планы. Испуганные грабители, выскочив из машины, наставили свои пистолеты на мотоциклистов с автоматами. Все начали кричать, размахивать оружием и грозить друг другу. В общем, ситуация стала критической, как в каком-нибудь криминальном фильме. «Сейчас они все просто перестреляют друг друга!», — понял я. И тут я, совершенно неожиданно, встал между ними, подставив себя под дула пистолетов и автоматов и начал примирительную беседу. Я нараспев, растягивая слова, на манер цыган-гадалок, стал говорить им, что в последние минуты жизни лучше стоять не под прицелом оружия, а быть рядом с родной матерью, и поделиться с ней той нежностью и любовью, которую мы так и не высказали ей. Бандиты оторопело слушали мою странную песенку.

А дальше в моей примирительной песне шло повествование, которое меня самого перенесло в картины прошлого. Я рассказывал о том, как моя умершая жена оставила мне маленького сынишку. Я очень любил своего маленького мальчика, и старался сделать все, чтобы заработать немного денег и прокормить его. И я стал делать всякие украшения и безделушки. Постепенно мой маленький бизнес рос, я стал подделывать старинные амулеты, имитирующие медальоны, которые археологи находили в раскопках древних руин. Эти руины были оставлены древней загадочной цивилизацией. Они жили в очень давние времена, на территории горного Перу. Они жили очень долго и, возможно, были вообще не с нашей планеты. Они были гигантского роста, метров в пять высотой и имели крылья, как ангелы. Чем они занимались, нам было неизвестно, но многие народные предания рассказывали о их мудрости и могуществе. Звали их «анкхи». В течении тысяч лет они жили на Земле. Люди считали их ангелами, сошедшими на землю, чтобы помочь людям. И те им действительно помогали — они передавали древним людям знание об окружающем их мире, научили многому, и фактически были мудрыми и древними правителями этих горных земель. Жили эти существа на Земле с таких незапамятных времен, что люди считали их бессмертными. В их времена мир и порядок царил на землях где правили эти бессмертные существа. Но главным делом для них было наблюдение за Землей и звездами и составление неких пророчеств. В чем заключались эти пророчества, было неизвестно. Знали мы лишь одно, что когда они составили последнее, четвертое пророчество, то сказали людям, что работа их завершена, и что они уходят. Я видел внутренним взором картину, как четыре «анкха», символизирующие четыре пророчества, сели на склон горы, сложив крылья, опустили свои головы, и замерли. Их дух оставил эти тела, которые стали каменными изваяниями. Эти четыре статуи четырех каменных ангелов, сидящих со сложенными крыльями и опущенными головами, до сих пор стоят на высоком горном склоне, и являются главной достопримечательностью нашей страны, и предметом постоянного паломничества туристов со всего мира. Теперь уже и неизвестно, действительно ли жилы в незапамятные существа эти ангелы-анкхи, или это всего лишь миф, пытающийся объяснить загадку этих величественных статуй. Многие археологи мира ломали свои головы, пытаясь найти эти четыре загадочные пророчества, но никому это не удалось. Каменные надписи на склоне горы молчали, не торопясь раскрывать тайну древних пророчеств. Потому, старинные медальоны со странными гравюрами и письменами были основным предметом поиска в этих раскопках. По ним археологи пытались восстановить и расшифровать древнюю письменность ангелов-анкхов. Не известно, каково было предназначение этих медальонов, то ли это были украшения, то ли монетки, то ли действительно маленькие таблички с записями. Собственно, я тем и промышлял, что подделывал древние амулеты, и продавал эти подделки наивным туристам. Мой бизнес рос, я наладил целый цех по производству подделок, и целую сеть торговцев, продающих их в туристических местах. На чем и разбогател. Я стал важной персоной, и даже вышел на международный уровень. По делам своего бизнеса, я собственно, и оказался здесь, в Колумбии. Я втянулся в темные дела, связанные с преступными группировками в Перу и Колумбии. Но все продолжал думать, что все чего я достиг — было ради него.

Не знаю, что произошло со всеми бандитами, которые стояли и как зачарованные слушали мою историю-притчу. Она меня самого так увлеклась, что я полностью перенесся во времена древних «анкхов». Я в своем видении ясно видел их уход с нашей Земли, в то как они превратились в каменные изваяния. Но когда я очнулся от своего видения, я снова обнаружил себя окруженным вооруженными бандитами, правда стоявшими словно в оцепенении после этой притчи, которая их вероятно настолько заворожила и увлекла, что они забылись. Тогда я, совершенно не отдавая себе отчет, выхватил у ближайшего грабителя пистолетом, и в мгновение ока перестрелял всех находящихся там!

Меня закружило в вихре гневных и противоречивых эмоций, а когда я очнулся, то обнаружил, что нахожусь в том самом ночном клубе, в «Черной оргии». Я обнаружил себя посреди громадного танц-пола, где повсюду танцевали люди под оглушающе громкую музыку. Переход был очень резким, но я быстро сориентировался и залез на подиум. Я стал танцевать среди гоу-гоу-гелз, заводящих толпу своими эротическими движениями. Тут в толпе я заметил несколько привлекательных девушек, которых стал зазывать подняться на подиум и станцевать на нем, вместе со мной. Одна из них откликнулась и с радостной улыбкой протянула мне руку. Я схватил ее и подтянул наверх. Но в этот момент что-то странное произошло с ее обликом. Я увидел, что ее молодое и красивое тело — это все лишь полупрозрачная оболочка, скрывающая словно капроновый чулок нечто ужасное. Там, внутри нее сидело старое и сморщенное существо, его кожа была трупного серо-зеленого цвета, а под миловидным личиком скрывалось старое и бесполое лицо со впалыми и дряблыми щеками, темными глазницами, из которых на меня смотрело нечто очень древнее и пугающее. Оно было похоже на смесь мумии человека и доисторической черепахи. В ужасе я хотел отпустить ее ладони. Но в ответ, это существо, противно улыбаясь, стиснуло мою ладонь еще сильнее. И тут меня пронзил мощнейший разряд энергии. Я почувствовал, как меня трясет от потока какой-то силы, которая течет из меня, через мою руку, и вливается в этого монстра, питая его. И монстр стал молодеть, превращаясь в юную девицу. Я был настолько ошарашен этим, что даже не успел испугаться. Но нечто во мне пробудилось и прервало этот поток. Словно темная стена в форме цилиндра восстала внутри меня, и отсекла и от внешнего мира, и от этого демонического существа. При этом я продолжал наблюдать за происходящим на подиуме, но уже отстраненно, как на экране. Я увидел, что танцующая рядом со мной девушка из группы поддержки очень быстро стареет и прямо на глазах превращается в дряхлую старуху. За несколько секунд вся жизненная сила вышла из нее, и она умерла, прямо на подиуме, все еще продолжая танцевать как пустая безжизненная кукла. Последнее, что с ней произошло перед смертью, так это то, что из ее глаз выкатилось по одной слезинке. И тогда это ужасное существо, уже окончательное превратившееся в юную танцовщицу, точную копию той, которую она высосала, произнесло: «А это – самое ценное!», и слизнуло своим языком эти две слезинки.

И тут я проснулся…

        Меня еще потряхивало от мощного потока энергии, и грозной силы, поднявшейся во мн, и защитившей от угрозы потери всей жизненной силы. Уф, Приснится-же такое! Я стал восстанавливать спутанные картины сна, постепенно идя от конца к началу сновидения. И параллельно я размышлял, задаваясь безответными вопросами. Кто был этот ужасный монстр – демон, вампир? Они действительно живут среди нас и периодически таким ужасным образом обновляют свою телесную оболочку? Или же это просто бред моего воспаленного воображения? Вряд ли это просто фантазии, уж больно сильным и ощутимым был поток энергии, который я чувствовал даже сейчас, уже проснувшись.

А затем я, неожиданно, вспомнил историю-притчу про древних ангелов, с красивым и звучным именем «анкхи». А ведь этим словом обозначается особый крест в древнем Египте, и символизировал он вечную жизнь и истинное знание. А четыре статуи, возможно, символизируют четыре юги, четыре эпохи, или как написано у древних майянцев четыре солнца? Ведь все это – обозначало в различных древних культурах четыре эпохи в жизни человечества. А уход ангелов с земли, в таком случае, символизирует нашу последнюю эпоху, кали-югу, эпоху упадка.

Дальше я вспомнил и странный контекст, в котором все это увидел. Я вспомнил историю жизни перуанского дельца-мошенника, который прилетел в Колумбию для какой-то сделки с местным мафиози, ограбление местными бандитами, стычку с вооруженными мотоциклистами. Ясности это не добавило никакой, а только лишь добавило вопросов. Надо бы об этом поговорить с Хосе. Интересно, что он об этом скажет?

…

       Через несколько дней, когда к нам приехал маэстро, я рассказал ему этот сон, и спросил, что он думает по этому поводу?

— Тебе вновь была показана темная сторона. Ведь она не только существует в ином, непроявленном мире. В нашем, настоящем мире, темная сторона во многом правит и руководит действиями и жизнями людей. Все это, жизнь бандитов и мошенников, ограбления и убийства, все происходит потому, что темная сторона овладела умами людей и ведет их по своему пути.

— А кто же это был, то древнее существо, высасывающее жизнь? – уточнил я.

— Как кто? Тебе показали смерть. Да, именно ее, не удивляйся! — сказал Хосе.

— Но почему ты так решил, почему не демон или вампир?

— Ты знаешь, что когда человек умирает, из каждого глаза вытекает по одной скупой слезинке. Это последнее что происходит перед тем как человек испустит свой последний выдох.

— Нет, я не знал об этом!

— Это, действительно так, и тебе это показало. Именно поэтому я считаю, что это была сама смерть. Именно она может вобрать себя в одно мгновение всю нашу жизненную силу. И именно она показывает всю бессмысленность такой жизни, которую ты видел во сне. К чему это, деньги, преступление, грабеж, к чему все танцы и оргии, когда все это закончится двумя скупыми слезинками. Всем нам уготована смерть, и с этой позиции наша жизнь очень быстротечна и коротка. И стоит ли ее прожигать таким образом?

— Нет, конечно.

— Есть кое-что ради чего стоит жить! Это — те мгновения света и любви, которую мы дарим нашим детям и нашим матерям. А также поиск и достижение знания и гармонии тоже заслуживают того, чтобы жить. Все это было показано тебе в твоем сновидении. И история про ангелов, конечно именно об этом — о древних временах, когда порядок и гармония царили на земле, и знание вело их к свету, — добавил маэстро.

— Тебя твой Орден снова провел по тонкой грани, отделяющей сторону света и сторону тьмы, и даже показал облик самой смерти. И он же тебя защитил, когда при контакте с ней ты стал терять жизненную силу. Я ведь уже не раз говорил, что визиты на темную сторону очень опасны, и там можно за несколько мгновений оставить всю свою энергию, и навсегда остаться там, заблудившись в череде иллюзий. Но твой Орден тебя бережет, и твои четыре базы дают тебе защиту и равновесие, которое позволяет вовремя закрыться от потерь энергии и выйти из такого видения. А без них ты бы мог и не выжить, или мог бы заболеть чем-то тяжелым от сильной потери энергии. Ну правда, без них, сформированных баз, Орден и не стал бы тебе показывать темную сторону, — резюмировал Хосе.

…

       Перед седьмым, последним приемом диеты, мне снова приснился сон.

Мне снится, что я старшекурсник одного необычного университета. В этом учебном заведении изучают не только обычные науки, но и многое из области сверхъестественного и магического. В конце обучения, где-то на старших курсах идет распределение по внутренним душевным склонностям: либо в члены так называемых Светлых, либо в члены так называемых Темных. Распределением занимаются так называемые Наставники, это – уважаемые профессора университета, обладающие громадным авторитетом, большими познаниями и выдающимися навыками, причем как Светлые, так и Темные. Светлые заняты богоискательством, поиском его чудесных проявлений и знаний, помощи обычным людям в обретении внутреннего света, целительством, а также борьбой с демоническими силами. Высокие моральные принципы ставились Светлыми превыше всего. Темные же во главу угла ставят магические способности и навыки, умение обращаться в различных животных, личную силу и достижения, при этом среди них много выдающихся ученых и магов. Для них же беспринципность в достижении своих целей было делом обычным и даже поощрялась, и главным было лишь достижение могущества и знаний, причем любого толка.

Я знал, что принадлежу к стороне Светлых, для меня в этом нет сомнений, хотя выбор Наставников еще не состоялся. Но иногда вспышки эгоизма и ярости вызывали у Наставников сомнение в моей истинной склонность к этому пути, ведь альтруизм и отсутствие агрессии – это главные качества для настоящего последователя Пути Света.

И вот, после одной из таких вспышек гнева, после, казалось бы, совершенно незначительного события – спора с кем-то из моих однокурсников по какому-то несущественному вопросу, я в ярости хватаю круглый аквариум с красными рыбками и разбиваю его. Рыбок конечно же спасли, но я чувствую угрызения совести, и сомнения в себе, и в том, что я в праве считать себя настоящим сторонником стороны Света.

И как раз в момент моих терзаний, я слышу в соседней комнате разговор одной из наставниц Темной стороны со своими учениками.

— Мне кажется, он вполне может быть и нашим, — говорит она обо мне.

— Что, вот этот высокомерный болван, он весь аж светится белым и голубым, какой же он темный? – высказывает сомнение одна из ее учениц.

— Нет-нет, я увидела в моменты его вспышек ярости пробуждение тигра. А если он его разбудит, то сможет перевоплощаться в него. А это значит, что он точно наш, и я вижу в нем большой потенциал, — утверждает Наставница.

Я озадачен подслушанным разговором. И во мне еще больше усиливаются сомнения. Я бреду по университетскому саду, по его каменным дорожкам, и размышляю о своем предназначении. И вдруг, неожиданно, осознаю, что у меня есть в глазу слепое пятно, точнее оно было всегда, и вообще-то это пятно темное. Я просто привык его не замечать, но оно всегда было прямо перед моим взором. И я начинаю всматриваться в него, и понимаю, что это пятно изображает нечто, похожее на черную постройку, некий храм или крепость.

Я концентрируюсь на этом пятне еще больше, и, вдруг, мир вокруг меняется, и я оказываюсь совершенно в другой местности. Вокруг меня желтые песчаные дюны, раскинувшиеся до горизонта. Над ними светло-желтое небо, хотя самого солнца не видно. Постоянно дующий ветер несет пески, но я не чувствую ни жара, ни колючего прикосновения песка. И от всего этого пейзажа веяло чем-то потусторонним, зловещим, не принадлежащим к обычному миру живых существ.

При этом в центре моего взора все также остается неведомая темная постройка. Только теперь я вижу ее гораздо четче и крупнее. Нет, не крупнее, она просто теперь гораздо ближе ко мне. Это здание похоже на смесь архитектуры древних инков, и имперского стиля тридцатых годов двадцатого века. Только вся она выполнена из темных, почти черных гранитных блоков циклопических размеров. Вся архитектура было подчинена законам прямых углов, тяжелых и массивных горизонтальных балок, покоящихся на массивных прямоугольных блоках,

Вдруг, эта постройка начала двигаться подобно пауку. Ее колонны из монолитных гранитных блоков стали выдвигаться, наподобие механических лап громадного паука. Она стала с громадной скоростью приближаться ко мне и вырастать в размерах, пока не заняла половину всего видимого пространства. На меня нахлынуло чувство паранойи и ужаса от того, что этот монстр всегда был во мне, и был у меня прямо перед взором, но я жил и не замечал его.

И также неожиданно здание перестало двигаться. Все замерло в каком-то ожидании. Я чувствовал, что это уже не изображение у меня в глазу. Я полностью, физически был в этом месте, и теперь чувствовал холодный и колючий пустынный ветер. Все было таким безжизненным и безнадежным, а здание было невероятно монументальным и зловещим. Оно стояло, возвышаясь надо мной на песчаном холме, и казалось, словно живое существо, или некий древний и могучий механизм, рассматривало меня. А я же стоял у подножия этого холма и смотрел на него снизу-вверх. И чувствовал я себя при этом маленькой букашкой, которую этому монстру ничего не стоит раздавить одной из своих колонн-лап.

А затем, в этом здании стали раздвигаться плиты, обнажая прямоугольные проемы, высотой метров десять. И из них хлынули люди, тремя потоками. Все они были одеты одинаково, в старинные судебные черные мантии, и с белыми напудренными париками. Эти три потока спускались по широким каменным ступеням и сформировали три группы. Отличались они между собой только одним. Группа справа состояла из судей, которые улыбаются, группа слева из тех, что имели суровый и строгий вид, а те что посередине выглядели нейтральными.

Я понял, что это судьи, и сейчас они будут судить меня, и решать к чему у меня истинная склонность: к Светлому или к Темному. Мне стало страшно от того, что наступил решающий момент, который определит всю мою дальнейшую судьбу, и что я уже бессилен что-либо изменить или исправить. Осталось только выслушать вердикт этих судей.

И на этом я проснулся…

      Я стал размышлять о символах и значении этого сна. Университет – это конечно же процесс моего обучения на пути палеро, Наставники – это Палос-Маэстрос. Образ разбитого аквариума тоже мне понятен. Этот образ закрепился в детстве, когда при семейной ссоре, мой отец в сердцах, не зная на чем выместить свое раздражение и гнев, схватил круглый аквариум и бросил его на пол. Тот разбился, и с водой на пол выплеснулись рыбки. Они стали подпрыгивать в лужах на полу. Мама тут же перестала ругаться с отцом и стала плакать и причитать, пытаясь спасти рыбок. Их, кстати, спасли и пересадили сначала в банку, а потом в новый аквариум, большего размера, и гораздо лучше. Но в моей памяти зафиксировался тот испуг и непонимание. И сегодня диета вытащило это, давно забытое воспоминание на поверхность.

А вот остальное мне не совсем понятно. Темное здание — это что? Возможно – это проекция моего ума, или эго, который словно монстр, словно паук, захватил власть в моем сознании? А эти судьи – это мысли, или аспекты проявлении энергий – гневный, спокойный и страстный. А этот зловещий и безжизненный песчаный мир – это пустынный мир Эго, в котором нет ничего, кроме него самого? А страх в момент ожидания вердикта, это страх определенности и предначертания судьбы, либо – это страх от того, что меня причислят к стану Темных, что я на самом деле не тот, которым я себя знал?

 

Когда я рассказал Хосе этот сон, он дал совсем другую трактовку:

— Это здание – твой Орден, поэтому оно стояло на колоннах из монолитных глыб, на твоих четырех базах, которые непоколебимы.

— Но оно же двигалось, выдвигая эти колонны, словно паук лапы, и было построено из темно-серого и черного гранита, — сказал я.

— Ну и что с того, что двигалось? Орден может переместиться в любое место этого мира, и за пределами его. Что важно, так это то, что при этом он всегда устойчив, и твердо стоит на своих каменных опорах. Ну а что такого цвета – серо-черного, так многие из Палос в имени своем имеют слово черный, потому что самая твердая их часть, сердцевина часто черного цвета.

— А почему оно внушало мне страх?

— Потому, что если Орден проявляет хотя бы часть своей реальной мощи, то это подавляет и вызывает страх своей силой. И потом, ты пока еще не готов его принять во всей полноте.

— А кто эти люди, которые были в одежде судей, в черных мантиях и белых париках?

— Это были духи леса. Та часть, которая была строгой и серьезной, это, наверняка, твои диеты.

— А почему же вокруг все было словно безжизненная пустыня? Где же лес, деревья, травы? Где же жизнь?

— Все это внутри самого Ордена, внутри цитадели. А пустыня вокруг – это внешний мир, в нем нет ничего что бы беспокоило или воздействовало на Орден. Любые негативные энергии или воздействия на сформированный Орден Палос подобны дуновению ветра на каменную цитадель -они не причиняют никакого вреда.

— А что значит по-твоему, что мне стало страшно перед вынесением вердикта судьями?

— Твой ум пока еще не упорядочен. В нем еще есть сомнения и страхи, и твоя текущая диета как раз работает с твоим умом. Привести в равновесие Осознание и Ум, это и есть самая сложная часть процесса формирования настоящего палеро. Вот, например, тот эпизод с аквариумом показал тебе один из фрагментов прошлого, который все еще сидел внутри тебя. Это маленькая, но травма. И она, будучи в тебе, все еще провоцировала твои защитные механизмы и сходную агрессию, как у отца в некоторых ситуациях. Я и сам был очень раздражительный, ведь я рос в семье, где была очень строгая мать и пьющий отец, которого неделями не было дома, и большую часть своего детства провел у деда, у которого тоже был очень непростой характер. Поэтому мне много доставалось, были и обиды, и несправедливость, и страхи, много всего. Но диеты сделали свою работу, и вытащили корни всех этих воспоминаний, и убрали их из моего энергетического тела. Теперь я помню эти события, но они не имеют для меня значения и не влияют на меня и на мои реакции. Я стал спокойный, и меня ничего не может вывести из себя, потому что Орден сформировал во мне непоколебимую стабильность. Это монолитный фундамент, который покоится на четырех базах, и ничто не может его всколыхнуть. Поэтому внутри Ордена есть пространство для Гармонии, она может в нем раскрыться, потому что ничто не может на нее воздействовать и очернить. То же самое формирует в тебе твой Орден Палос. Этот процесс непростой и долгий, но иначе Орден не может быть сформирован и закрыт, — дал мне подробный ответ маэстро.

…

      На следующую ночь мне приснился очередной сон.

Мне снится, что я оказался в Москве, в которой отменили карантин. Я иду по площади, которой нет на самом деле, но архитектура типично московская, нечто среднее между Парком Культуры и ВДНХ. Повсюду народное гуляние, много радостных лиц, многие из которых подбадривают себя алкоголем. Прохожу мимо каких-то пьяных курсантиков, сидящих на полу в наручниках, вероятно за пьяный дебош. Рядом стоят два полицейских, добродушно над ними подшучивающих. А чуть поодаль, какой-то поп, весь расхристанный и тоже пьяный, то ли поет, то ли молится. Многие с пивком в руках, гуляют, другие просто сидят на парапетах. Жара. В общем, хоть меня весь этот пьяный праздник окончания карантина меня и не затрагивал особо, но мне было немного неприятно, и даже как-то брезгливо.

Но я пришел сюда, на площадь, чтобы увидеть некое представление, и я решил его дождаться. И вот оно началось. Вся территория громадной площади, вдруг, преобразовалась в огромный открытый водоем, похожий на бассейн «Москва» семидесятых годов. А по периметру образовался каменный амфитеатр в духе сталинской архитектуры. Над ним, на высоте метров десяти, натянулась громадная сетка, как в цирке.

И вот, на сетку вышла группа акробатов. Их было семеро ребят, разного возраста от двадцатилетнего парня до семи-восьмилетнего мальчугана. Все светловолосые, похожи друг на друга, словно братья. А может, это и были братья-акробаты. Старший из них чем-то напомнил мне моего сына Алешу. А самый младшенький напомнил мне мою сестру в шестилетнем возрасте, когда мои родители ее часто одевали и стригли под мальчика.

Они стали делать акробатические трюки, а затем сгруппировались вместе, чтобы образовать какую-то особую акробатическую пирамиду. Но, неожиданно сетка вдруг отцепилась от всех четырех концов, и группа акробатов вместе с ней упала в бассейн. Это было так синхронно, что казалось частью представления. Мы ждали, что ребята выплывут на поверхность и продолжат свое представление уже в воде. Но шли минуты, а они не всплывали. По рядам зрителей пошел ропот и возгласы:

— Надо спасать мальчишек, они кажется утонули.

У меня екнуло в груди, я испугался, что они утонут. Не раздумывая долго, я разбежался и прямо в одежде прыгнул в бассейн. Он оказался неожиданно глубоким. Я стал погружаться в прозрачные голубые воды: пять, десять метров, опустился ниже медлительных аквалангистов, наверное, спасателей или страхующих. Я погружаюсь еще ниже, пятнадцать, двадцать метров, но дна все не видно, да и акробатов тоже. Наконец, я достиг дна где-то на глубине метров тридцати, судя по давлению воды на тело, и обнаружил там пустую сетку. Но ребят не там не было! Куда же они могли деться? У меня не хватало воздуха на то, чтобы проплыть вдоль дна и поискать их, и я стал всплывать. Воздух в легких на всплытии стал заканчиваться, у меня начались контракции диафрагмы. Но паники не было, сказывался реальный опыт занятия фри-дайвингом, и я смог все-таки выплыть на поверхность. Я сделал вдох и проснулся на этом.

Этот сон мне приснился после последнего, седьмого, приема диеты. Я расценил это, как указание со стороны диеты, что нужно приготовить травную баню, для закрытия диеты. Так обычно и делал Хосе, на восьмой, или девятый день, он привозил нам травную баню, продутую табаком с намерением о закрытии диеты. Это не окончательное закрытие, а скорее установка защиты, чтобы никакие негативные воздействия не смогли помешать нормальному росту духа диеты внутри энергетического тела ученика. Поэтому я написал смс Хосе, с просьбой привезти целебных растений, которые он обычно использует для таких омовений: руду, альбаку, широмашийо, мукуру мачо и эмбра.

 

Хосе так и сделал, и приехал на девятый день, привезя с собой все, что я просил. Но неожиданно он мне сказал, что я сам себе должен сделать эту травную баню, и сам ее продуть. Я был не против, любой опыт мне интересен, к тому же уже неоднократно это делал для других, и для себя, когда сам себе проводил диеты. Но здесь, я самостоятельно должен был закрыть то, что открыл маэстро от имени своего Ордена. В этом и была новизна.

Я спросил у Хосе о значении этого сна, но при этом предложил, что я сначала дам свою трактовку, а он скажет, так ли это на его взгляд.

— Ну, вода, чистая прозрачная, — это к травной бане, к ее очищающему эффекту, — начал я.

Хосе кивнул головой.

— А вот эти семь братьев-акробатов, это, наверное, мои семь приемов диеты. Только я не пойму, почему они неожиданно так исчезли. Этот момент мне непонятен.

— Возможно эти братья – это семь приемов, но необязательно. То, что они упали в воду, говорит о том, что с балансом и равновесием пока не все так хорошо, и что еще нужно над этим поработать твоей диете, — сказал Хосе.

Он так и не объяснил мне внятно, что значит, что они исчезли, отвлекшись на вопрос ребят, также проходящих у него диеты. Я стал готовить травную баню, а затем как-то уже не было времени и возможности еще раз спросить его об этом. Так, что будем смотреть, как будет развиваться процесс диеты. Потому, что у меня после пробуждения были некоторые опасения, что диета исчезнет, уйдет с осознанного плана, то ли отлучившись куда-то, то ли она уйдет глубоко внутрь, в телесное и подсознательное и не будет проявляться явно. Посмотрим.

…

      Шел десятый день диеты, состояние мое было стабильным и спокойным. Ночью мне приснился следующий сон.

Мне приснилось, что наше королевство готово пасть под натиском вражеских сил, намного превосходящих нас количеством. Нас осталась буквально горстка, защищающих последний бастион. Меня и Сану отправили в дальний лес, на встречу с кем-то очень важным, с просьбой о помощи. Я не очень представлял себе к кому мы идем.

Я вижу нас с Саной идущих по лесистым холмам, а с нами еще ватага щенков разных мастей и три цыпленка месяцев трех возрасту. Наши маленькие подопечные побаиваются и жмутся к нашим ногам и путаются под ними. Мы идем по горной лесной дороге, а вокруг тенистый старый европейский лес.

Вдруг, впереди по дороге появляются то ли охотники, то ли стража, в сопровождении очень свирепых и огромных доберманов. Завидев нас, сторожевые псы рванулись в нашу сторону, натянули поводья, и потащили за собой охрану. Наши щенки и цыплята в страхе кинулись в рассыпную. Мы с Саной пытаемся их удержать, но куда там! Я успел схватить двух, но остальные помчались в разные стороны. Кто-то из щенков покатился кубарем в овраг, кто-то угодил в глубокую лужу. Я кричу Сане: «Хватай их!». Уж не знаю, как нам удалось их всех собрать, но мы это все-таки сделали. Мы выстроили наших щенков в один ряд. Те стояли, мокрые, обоссаные от страха и дрожали под свирепыми взорами громадных сторожевых псов, которые угрожающе стояли напротив них, и тихо, но грозно рычали.

Я понял, что это была все-таки стража, и такая суровая встреча была проверкой нашей команды на смелость и отвагу. Похоже мы полностью провалили экзамен. Но все мы все-таки чего-то ждали.

И тут я вижу, как издалека по дороге к нам приближается некое существо. Оно было высотой не менее пяти метров, и больше всего походило на ожившее дерево. У него была одна нога, и фактически это был движущийся ствол, который размахивал длиннющими руками-ветками в такт движению, а наверху покачивалась деревянная голова с человеческим лицом. Человек-дерево был темно-коричневой расцветки, и двигался в нашу сторону быстро и бесшумно. И от него шла такая мощь и сила, что прямо придавила нас с Саной. «Тут можно и обосраться от страху», -подумал я. «Хорошо, что наши малыши уже заранее обделались и им больше нечем». Щенки только прижались к земле и заскулили. А охрана вместе с доберманами стояла в торжественном ожидании.

«Все-таки встреча состоится», — с облегчением подумал я. «Возможно, что мы каким-то образом прошли проверку, либо же нашу маленькую группу специально встретили так сурово и напугали наших малышей, чтобы подготовить к встрече с этим существом. А может быть, это было специально устроено, чтобы все, кто мог, уже бы обделались от страха, еще до встречи с человеком-деревом, может ему не нравится запах дерьма», — размышлял я, пока оно приближалось к нам.

Человек-дерево остановился в нескольких метрах от нашей маленькой группы. Он каким-то образом понял без слов нашу просьбу о помощи, и телепатически послал нам ответ:

— Я вам помогу, мне нужно кое-куда отправиться и позвать для вас подмогу, — пришел от него спокойный и краткий мысленный ответ.

И он сразу же, не медля ни секунды, развернулся вокруг своей оси и заскользил обратно.

Тут я увидел, как он передвигается. Оказалось, что под ним материализовалась стальная монорельса, которая слегка висела над землей, повторяя крутые изгибы дороги. А в руках у существа появилась громадная коса, длиной метра три, блеснувшая своей полированной сталью при взмахе. И существо заскользило по этой монорельсе, балансируя с помощью этой косы, подобно канатоходцу, балансирующему своей палкой. При этом, если коса встречала препятствие, то она срезала его, будь то ветка, куст, или толстое дерево. Она срезала их легко и без усилия, словно бумажные. Я все это увидел и понял за несколько секунд.

— Эта дорога всегда прямая, хотя и кажется, что она имеет повороты, — донесся до меня мысленный ответ от существа. Оно похоже видело и чувствовало на все триста шестьдесят градусов.

— Я мигом, это очень быстрое средство передвижения, и очень удобное, — получил я еще одно послание, и даже почувствовал, что существо мне ободряюще подмигнуло. – Я на нем даже до дальних звезд могу добраться!

И человек-дерево исчез за поворотом. На этом я проснулся…

      Сон меня несколько озадачил. Если наши с Саной маленькие подопечные – это наши диеты, то сон показал мне, что моему Ордену и внутреннему порядку грош цена. Щенки струсили и разбежались при первом же испытании. С другой стороны, нас принял некий Дух – человек-дерево. А может быть это и был сам Орден? А если это был все-таки дух некоего Пало-Маэстро, то кто это мог быть, столь сильный? Разве, что Чуячакикаспи, Хозяин леса, как его называют, Пало-Маэстро, которым завершается формирование Ордена Палос, по рассказам Хосе. Не знаю, не очень мне все это понятно. Надо бы расспросить Хосе при встрече.

 

Через пару дней к нам приехал Хосе открывать Оле и Денису очередные диеты. Я рассказал ему этот сон и попросил дать свою трактовку этого сна.

— Это существо, в образе высокого человека-дерево, это и есть equlibrio, равновесие, о котором я столько времени тебе говорю. Твой Орден наконец-таки тебе его показал, в такой вот форме. Стальная монорельса, это и есть тонкая линия равновесия, нерушимая как сталь, пролегающая между всеми трудностями и препятствиями. Именно такое равновесие может провести тебя сквозь миры Темной стороны и вывести обратно абсолютно невредимым. Она всегда прямая, потому, что единственно верная, хотя и совершает изгибы и повороты для того, чтобы обогнуть препятствия. А если что-то попадается на пути, что невозможно обойти, у него есть острая как бритва коса, чтобы отсечь все лишнее и ненужное, — дал свою трактовку Хосе.

— А что же ты скажешь насчет трусливых щенков? – спросил я.

— Как я тебе уже говорил, в тебе пока еще нет такого равновесия. Тебе необходимо пройти еще ряд диет, и они будут работать с твоим сознанием. Но вы все-таки собрали всех своих маленьких друзей в один строй и выдержали мощное давление энергии Ордена. Когда в тебе установится такое равновесие, то сила и энергия Ордена Палос раскроется в полной мере, и тогда никто, ни один из маэстро не сможет выдержать твой взгляд в упор, настолько сильным будет это поток силы. Но ты сможешь им управлять, благодаря равновесию, которое достигается тем, что ни в теле, ни в сознании ни осталось ни одной червоточинки, ничего что бы вело к страху или замешательству.

 

Читать далее – Диета с Пало Кумасеба, Часть 2.